Они нашли себя в 25. Вдохновляющие истории гениев, перевернувших мир

Учеба, какой бы она ни была, «не освобождала меня от работы», – писал Грант. Он постоянно помогал отцу. Джесси был фермером, еще он занимался кожевенным делом. Улисс не любил работать с кожей, но «был без ума от фермерства, в особенности от той работы, где нужно было использовать лошадь».

Улисс ненавидел кожевенное дело из-за крови и ужасного запаха. Они сопровождали процесс превращения шкуры животного в выделанную кожу. Отца возмущала реакция Улисса на дело, которое кормило семью. Усердие, с которым Улисс работал в поле, смягчало недовольство Джесси. Грант писал о своих юношеских годах: «[Будучи] молодым я делал столько, сколько мог бы сделать взрослый, которого специально наняли на работу, а я еще параллельно ходил в школу».

Уже в семь или восемь лет он перевозил спиленную древесину с семейного леса, площадь которого была сопоставима с площадью тридцати футбольных полей. В одиннадцать лет мальчик вспахивал поля, сажал кукурузу и картошку, собирал урожай и пилил бревна, чтобы растопить печь. Сейчас это кажется эксплуатацией детского труда, но в те времена детский труд был обычным делом. Не забывайте, параллельно Улисс учился.

Мальчик любил работать с лошадьми. Казалось, что он чувствует и понимает их. С малых лет Улисс спокойно играл с животными. В подростковом возрасте он возил людей на лошадях по всему Огайо, в Кентукки и Вирджинию.

Джесси считал образование и работу важными составляющими человеческой жизни. Но эти представления не сделали отца жестоким или суровым. Оба родителя потакали старшему сыну, но не баловали его. Казалось, Улисс счастливо жил в Джорджтауне. Как он сам писал: «У меня было столько же привилегий, сколько у любого мальчика в деревне, а, возможно, и больше, чем у других. Я не помню, чтобы меня когда-либо наказывали дома: ни руганью, ни розгами».

Биографы уделяют особое внимание тем отношениям Улисса с отцом, которые, по понятным причинам, не были отражены в мемуарах. Говоря прямо, Джесси хвастался сыном. Он преувеличивал значение любого достижения Улисса. Даже об обычных и несущественных способностях сына Джесси гордо рассказывал соседям.

Каким видел свое будущее семнадцатилетний Улисс? Он хотел продолжать ездить по миру. Юноша гордился тем, что «уже путешествовал больше всех парней в Джорджтауне». (Все его «путешествие» – это поездка на 80 километров от дома.) Улисс не знал, что делать дальше.

А вот его отец знал. На рождественских каникулах 1838–1839 года Джесси рассказал свой план сыну. Вот как эту историю запомнил Улисс:

Во время тех каникул мой отец получил письмо от достопочтенного Томаса Морриса, тогдашнего сенатора Соединенных Штатов от Огайо. Прочитав его, он сказал мне: «Улисс, я полагаю, что ты получишь назначение». «Какое назначение?» – спросил я. «В Вест-Пойнт; я подал заявление». «Но я не поеду», – ответил я. Он сказал, что думает, что я поеду, и я тоже так подумал, если он так думал [выделено курсивом в книге Гранта].

Здесь я остановлюсь, чтобы задать вам два вопроса. Вы когда-нибудь принимали участие в подобном разговоре? Как он прошел?

У Улисса не было выбора. Юноша находился в смятении.

В середине мая 1839 года Улисс уехал из Джорджтауна в Нью-Йорк. Сначала он плыл на речном пароходе, дальше – на почтовых пароходах, а потом ехал на поезде. Любопытно, что он плыл на почтовом пароходе, хотя мог бы поехать на дилижансе. Улисс совсем не спешил добраться до места назначения.

В конце мая он прибыл в Вест-Пойнт. Улисс без особых трудностей сдал вступительные экзамены. Молодой человек начал привыкать к военной жизни. В стенах училища он решил, что, если успешно закончит академию, то не останется в армии. Улисс понимал, что «если человек выпускается из этой академии, то ему обеспечено будущее». Не важно, куда он направился бы дальше.

Может, Улисс просто тосковал по дому и по этой причине рвался уйти из армии? Он был молод. Первый раз оказался вдали от родных. Он словно попал в другую страну. Я отлично помню, что чувствовал себя пришельцем, когда только поступил в колледж. То же самое ощущали мои однокурсники.

В Вест-Пойнте возникла путаница с документами Улисса. Каким-то образом в его имени в деле появился средний инициал. (Возможно, в честь девичьей фамилии его матери – Симпсон, но в действительности буква «С» ничего не означала.) Улисс всегда писал «С» с точкой: «Улисс С. Грант». В Вест-Пойнте его иногда называли «дядей Сэмом».