Они нашли себя в 25. Вдохновляющие истории гениев, перевернувших мир

Художественный критик Джеффри Дейтч назвал граффити «разрозненной уличной поэзией». Как-то критик сказал: «Невозможно было пойти в интересное место в Нижнем Манхэттене, не обнаружив, что кто-то по имени SAMO уже побывал там первым». Один биограф Баскии отмечал: «Некоторые фразы могут показаться политическими, ни одна из них не была простым пропагандистским лозунгом. Какие-то рисунки были откровенно сюрреалистическими или выглядели как фрагменты поэзии».

Дуэт «SAMO» распался около 1980 года. Тогда в городе появились эпитафии «SAMO мертв». Примерно в это же время Кит Харинг выяснил, что работы, подписанные этим тегом, принадлежали Жану-Мишелю. Вскоре Баския перестал сохранять анонимность. Он попал в группу художников-активистов, решивших «показать свое искусство» в неожиданных местах. По данным The Broad, «стена, покрытая аэрозольной краской и кистями SAMO, получила благоприятные отзывы в прессе».

Эта «стена» была фреской. Этим произведением Баския впервые публично заявил о себе. Выставка, проходившая в июне 1980 года, привлекла внимание критика Джеффри Дейтча. Он особенно выделил «участок стены, расписанный SAMO вездесущим граффити-слоганом… нокаутирующее сочетание де Кунинга и граффити из метро».

Так миру искусства открылся яркий художник. Жан-Мишель Баския привлекал внимание журналистов, критиков, агентов и коллекционеров. Слава внезапно обрушилась на него. Зрители и арт-директора с нетерпением ждали его новых работ.

* * *

Февраль 1981 года. 20 картин Баскии были представлены на выставке NewYork/NewWave. Ее посетила известная галеристка и искусствовед Аннина Носей. Женщина высоко оценила творчество художника. Узнав, что у Баскии нет других работ, кроме представленных на выставке, искусствовед удивилась. «У вас ничего нет?» – спросила она Жана-Мишеля. Носей совершила удивительный поступок. Она передала Баскии подвал своей галереи на Принс-стрит. Там он мог создавать картины для продажи в галерее. «Его работы [начали] созревать так быстро, так решительно, что едва ли можно это переварить», – писали биографы Баскии.

После месяца работы в сумасшедшем ритме Жан-Мишель участвовал в групповой выставке в галерее Носей. Шесть картин художника быстро ушли новым владельцам. У женщины возникла новая идея. Носей поселила Мишеля в студии на чердаке. Она предоставила ему необходимые краски, кисти и холсты и даже выделила помощников для работы. Когда появлялись картины, она, конечно же, продавала их. От коллекционеров, готовых купить работы, не было отбоя. «Баския явился миру», – писали в газетах.

Жан-Мишель Баския стремительно ворвался в мир искусства. Картины художника продавались сразу же, еще не успев высохнуть. Его личный способ самовыражения был частью всемирного движения в искусстве. Баския встал в один ряд с величайшими художниками двадцатого века.

Художнику оставалось жить всего несколько лет…

Последние годы жизни Мишеля напоминали американские горки. Слава и признание резко сменялись финансовыми трудностями и наркотическими зависимостями. В эти годы наркотики уже были неотъемлемой частью жизни художника. Как отмечает Меткалф в The Atlantic: «Баския явился, но он, кажется, не был уверен, куда».

* * *

В журнале New York Times Magazine, от 10 февраля 1985 года, вышла статья «Новое искусство, новые деньги: маркетинг американского художника». Главным героем в работе Кэтлин Макгиган был Жан-Мишель Баския.

«Характер и скорость его восхождения немыслимы в другую эпоху», – писала Кэтлин. Автор рассматривала феномен Баскии в контексте культуры 1980-х годов. Казалось, будто художник стоял в центре широкого многополосного перекрестка, где поперек дороги искусства и таланта шли линии агентов, критиков, финансов и наркотиков. Баскию считали образцом скандального рынка искусства второй половины двадцатого века.

Как выглядели работы художника? Представьте себе графит, цветной карандаш, масляную кисть, акриловые краски, акварель, рваную и склеенную бумагу. Мысленно соберите все это на одном полотне. Ощутите энергию. Макгиган писала: «Его холсты, залитые цветом, населены примитивными фигурами в угрожающих масках. Фигуры нарисованы на полях, испещрены стрелами, решетками, коронами, небоскребами, ракетами и словами». Его картины, по ее словам, уравновешивают «кажущиеся противоречивыми силы: контроль и спонтанность, угрозу и остроумие, городские образы и примитивизм».

Но вернемся к Аннине Носей. Не только она интересовалась работами Мишеля. Женщина, по сути, представляла всю систему агентов, галеристов, критиков и журналистов. Эта система, безусловно, сделала Баскию знаменитым. Но она не была идеальной. Носей помогла Мишелю стать художником. Но, как сказала критик Сюзи Габлик, это было «что-то вроде теплицы для принудительного роста». Такого же мнения придерживался Джеффри Дейтч: «Баскию можно сравнить с диким мальчиком, воспитанным волками, которого загнали в подвал Аннины и дали чистые холсты для работы».