Они не люди. Книга третья

За спиной Аверина раздалось шипение, переросшее в рык. И между телом Владимира и Иннокентием появился Кузя.

– А ну не смей! – хрипло прорычал он и показал клыки. – Я не позволю тебе сожрать моего друга! Да? – он повернулся к хозяину в поисках поддержки. Аверин сделал несколько шагов и встал рядом с дивом, пристально глядя на Иннокентия. Но тут заговорил Мончинский:

– Какая, к чертям собачим, «инструкция»? Он жив. И он выживет, – спокойно и твердо сказал колдун. – Гермес Аркадьевич, дайте ваш кинжал.

– Что происходит? – спросил подошедший Булгаков, но увидел Владимира, и его брови дернулись вверх.

– О, Господи… Он… выживет?

– Иннокентий считает, что нет. Сергей Дмитриевич – что да, – сказал Аверин, доставая из ножен кинжал.

– Иннокентий, отойди, колдуну виднее. Сергей Дмитриевич, это очень опасно, он может напасть… вернее, он точно нападет, – Булгаков указал на Владимира.

– Значит, жить будет, – кривая усмешка скользнула по губам Мончинского, он взял кинжал и полоснул себя по руке.

– А ну-ка, держите его, – велел Аверин Иннокентию и Кузе. Владимир, несмотря на усыпляющее заклинание, зашевелился.

Иннокентий вопросительно посмотрел на хозяина, и Булгаков кивнул.

И вовремя. Едва Кузя и Иннокентий прижали Владимира к земле, его тело задрожало, а голова дернулась вверх.

– Не трать силы, – проговорил Мончинский и поднес руку к тому, что осталось от губ дива. И только вскрикнул и сжал зубы, когда здоровенные клыки впились ему в запястье.

По телу Владимира пошли судороги, кости начали покрываться плотью, на месте пустых глазниц снова появились глаза, но еще без век.

– Ишь ты, а ведь справляется, вот же живучий чертяка, – без особого удивления проговорил Булгаков. А Аверин призвал Путы. Связав дива плотным коконом и вбив нити поглубже в брусчатку, он положил руку на плечо Мончинского.

– Достаточно, Сергей. Теперь он выкарабкается. А вас нужно срочно перевязать.

– Да… сейчас… – пробормотал молодой колдун и дернул рукой. Подняв голову, он как-то виновато улыбнулся: – Он не пускает…

– Так прикажите ему! – вмешался Булгаков.

Мончинский, на лбу которого уже крупными каплями выступил пот, тихо выдохнул:

– Владимир, отпусти, пожалуйста…

И только охнул от боли, а раненый див утробно зарычал. На глазах Мончинского выступили слезы.

Аверин наклонился и зашептал ему на ухо:

– Он не слышит вас, не понимает. Вы должны отдать жесткий приказ, чтобы хоть на мгновение команда сработала. Скорее. Он может высвободить демоническую форму.

– Да. Это убьет его… Владимир, отпусти! – так же тихо, но твердо произнес Мончинский.

А Аверин резко дернул колдуна за плечо, и Кузя, перехватив руку, вырвал ее из на миг разжавшихся зубов Владимира. Тот рванулся было, но Путы держали крепко. Пока держали.

– Продолжайте удерживать его, – велел Аверин дивам и обратился к Мончинскому: – Еще одно заклинание сна. А я займусь вашей рукой.

Кровь из разорванной вены била небольшим фонтанчиком. Видимо, на поддержку затворяющего знака у бедняги Мончинского уже не осталось сил. Аверин зажал рану рукой, потом достал из внутреннего кармана жгут, наложил его и посмотрел на Булгакова:

– У вас есть набор первой помощи? Боюсь, моего не хватит.

– Конечно. Давайте я вам помогу, – князь, поддернув брюки, тяжело опустился рядом на колени и достал свой набор. И придержал руку, пока Аверин накладывал повязку.

– Спасибо… – едва слышно проговорил Мончинский. Судя по виду, молодому колдуну было совсем нехорошо. Но Владимир перестал биться, и Кузя его отпустил. Иннокентий же всё еще продолжал придерживать.

– Да не за что, Сергей Дмитриевич, вы же вместе с Гермесом Аркадьевичем всех нас спасли. Что мы могли поделать с этим чудовищем до прибытия наших дивов? Он бы сожрал всех в мгновение ока, пока мы на земле валялись. Ох… Соня… извините, великая княжна Софья… она тоже спасительница наша. Как она всех… и не растерялась, не упала… И еще одна женщина, вы не представляете, натурально пинками с земли поднимала тех, кому хуже всего пришлось. Откуда столько сил у прекрасных дам?

Он огляделся по сторонам:

– Надо найти эту незнакомку. Управление представит ее к награде.

– Не нужно искать, это жена моего брата и немного русалка по совместительству.

– Чудны дела твои… – Булгаков повернулся к Иннокентию:

– Помоги мне встать. И займись доставкой Владимира в местное общежитие. А господина Мончинского – в больницу.

Иннокентий отошел от Владимира, который теперь спокойно лежал на земле, бережно поднял с колен своего хозяина и повернулся к Мончинскому:

– Вы сможете сами дойти до машины скорой помощи?

– Н-не нужно в больницу. Отвезите меня в общежитие, вместе с Владимиром. Ему нужна моя поддержка.

– Вот что, дорогой Сергей Дмитриевич, – Булгаков подошел к колдуну, – вы, безусловно, герой, да и должность ваша сейчас повыше моей будет, но, тем не менее, вы немедленно сядете в машину и поедете в больницу, вам ясно? О Владимире позаботятся без вас.

– Да, ваша светлость, – Мончинский поднялся, покачиваясь, и чуть не потерял равновесие, но Иннокентий подхватил его под локоть.

– Пойдемте, я вас отведу.

Мончинский повернулся к Аверину: