Они поклялись победить

– Я попытался развить тему насчет вариантов, так этот Ковалев и слушать не стал. Повторил, что вариант у нас один. И говорил с нажимом, давил. Сдавайтесь немедленно, иначе, мол, вас постигнет судьба мотострелков, что погибли на привокзальной площади 31 декабря. И всех тех, кто проявил тупость. Нет, ты понял, какая сука?! Вы, сказал, о подчиненных подумайте.

– Я тебя понял. Оставайся на месте, я доложу о разговоре комдиву.

– Принял!

Связист вызвал генерала.

– На связи! – ответил тот.

Голубятников доложил командиру дивизии о результатах переговоров своего замполита с депутатом Ковалевым.

– Вот так, товарищ генерал, наш депутат предлагает нам ни много ни мало сложить оружие и сдаться на милость победителя. Чечены, получается, разбили наголо всю Российскую армию.

– Совсем оборзели, скоты!

– Может, мне к вам этих миротворцев доставить? – спросил комбат.

– А на хрена они мне нужны? Мне, подполковник, с предателями разговаривать не о чем.

– Ну, тогда, может, замочить их втихую? За предательство?

– Не надо! – запретил комдив. – А то станешь потом международным преступником. Отпусти их. Пошли на хер – это разрешаю – и отпусти. Пусть сваливают. Только не стрелять, понял?

– Так точно!

В это время обстановка в 9-й роте резко обострилась. Нарушая условия перемирия, со стороны расположения боевиков выстрелил снайпер. Пуля точно попала в открытую цель: был убит старшина-срочник Мордвинцев, осуществлявший наблюдение за подходами к дому. Убит во время переговоров. Эта смерть взбесила личный состав роты и испугала Ковалева с товарищами. Холодов немедленно вызвал Голубятникова:

– Аркан! У нас ЧП!

– Что случилось?

– Вражеский снайпер только что убил Мордвинцева.

– Что? Старшину? Во время переговоров?!

– Так точно! А у Мордвинцева жена и ребенок, он был авторитетом в роте. Бойцы готовы порвать переговорщиков, да я и сам засадил бы в этого депутата весь магазин!

Понимая всю серьезность внезапно возникшей экстремальной ситуации, Голубятников приказал заместителю:

– Боревичу и взводным держать личный состав; сам гони эту делегацию, да по-быстрому! В выражениях не стесняйся. И смотри, ты головой отвечаешь за жизнь этих подонков.

– Ну вот еще!..

– Ты не понял?

– Понял…

– Выполняй! И доклад мне, как делегация свалит. Охрану тоже не трогать!

Холодов, получив инструкции, вышел в комнату переговоров. Там же находился и командир роты. Заместитель по воспитательной работе кивнул ему:

– Обеспечь контроль над личным составом! Передай соседям: по делегации огня не открывать! Ни в коем случае. За нарушение приказа – трибунал, несмотря ни на какие заслуги. А вы… – Холодов повернулся к побледневшим членам «высокой» делегации, – вы, свиньи продажные, сваливайте отсюда быстро и прямиком к соседнему кварталу, к своим чеченским хозяевам. Иначе я не гарантирую, что вас не завалят бойцы либо этой роты, либо соседней. Их никакой трибунал не остановит. Пошли вон!

Делегация во главе с депутатом Государственной думы Ковалевым толпой рванула к позициям чеченцев. Трусливо убежала вместе с охраной. Голубятников облегченно вздохнул, когда Холодов доложил, что делегаты благополучно скрылись и бойцы не открыли по ним огня. Вздохнул – и тут же забыл и о Ковалеве, и о его «товарищах». О прекращении переговоров в штаб дивизии доложил майор Кувшинин.

Прошел полдень. После выстрела вражеского снайпера в Мордвинцева над площадью вновь нависла тишина. Ненадолго. Но на этот раз она была прервана не автоматным или пулеметным огнем. В 13.50 командир разведывательной роты вызвал Голубятникова и доложил:

– Командир! Похоже, у духов чердаки снесло.

– Что там еще?

– Так они во дворе соседнего квартала танец устроили! Встали в круг друг за дружкой – и топчутся, кричат что-то…

– Сколько танцоров видишь?

– Рыл пятьдесят. Точнее сказать сложно, они же перемещаются. Ну, как индейцы в фильме, в натуре. Кайфуют, суки. И с чего? Надо бы обломить им кайф!

– Перемирие вроде не закончилось, стрелять нельзя.

– А мы и не будем стрелять. Мы духам «Синеву» хором споем. Пусть послушают, черти, гимн российских десантников!

– «Синеву»?

– Так точно.

– А что? Давайте! Только так, чтобы во все глотки, чтобы над всей площадью и кварталом слышно было!

– Сделаем, командир! Слушайте на КНП. И подпевайте!

– Давай, Миша!

И зазвучал над районом Грозного гимн российских десантников, которым только что предлагали сдаться в плен:

Расплескалась синева, расплескалась,
По тельняшкам разлилась, по беретам,
Даже в сердце синева затерялась,
Разлилась своим заманчивым цветом.

Сначала гимн пели несколько бойцов, затем к ним присоединились все бойцы разведывательной роты.

Песня набирала силу: