Они поклялись победить

Стрельбу услышали десантники. Сомов видел, как упал пораженный гранатометчик и как Бобров снес полчерепа неосторожному боевику. И тут же отдал приказ отделению развернуться в линию и залечь. Капитан подумал, что можно и отойти, отозвав Боброва, но тогда чеченцы мгновенно узнают о неожиданно объявившихся в их тылу десантниках и бросят в частный сектор крупные силы, которым отделение противостоять не сможет. Это гибель. Да и Лукрина оставлять нельзя. Он, видимо, тяжело ранен. Капитан видел, что гранатометчик медленно, с трудом, переползает за дерево. Чеченцы же в связи с изменившейся обстановкой не спешили атаковать неизвестные силы противника и заняли оборону. Старший пытался связаться по радиостанции со своим командованием.

Десантникам медлить было нельзя. Но и идти напролом, не зная, сколько боевиков за укрытием, тоже. Капитан Сомов лихорадочно искал выход из сложившейся ситуации. Только он мог принять решение о действиях отделения. И от него зависело, удастся ли уничтожить противника или предстоит погибнуть в темноте среди мрачных развалин. Капитан прекрасно понимал, что боевики связываются с командованием, и был уже готов отдать приказ на прямой штурм линии обороны чеченцев, как обстановка резко изменилась в пользу десантников. И изменил ее раненный в живот рядовой Георгий Лукрин. Превозмогая дикую боль, находясь на грани потери сознания, он все же сумел привести к бою гранатомет и выпустить выстрел в забор. Раздался взрыв, рассыпавшийся на тысячи ослепляющих искр, а следом – вопли раненых боевиков. Капитан Сомов мгновенно воспользовался изменением обстановки, крикнув бойцам:

– Бросок вперед десять метров, метание гранат за ограждение, залегание и завершение атаки после разрывов. Отделение, вперед!

Десантники вскочили с земли, бросились к забору, на ходу доставая мощные оборонительные гранаты Ф-1. Через десять секунд гранаты полетели к противнику и взорвались за забором. Бойцы рухнули на землю, дабы осколки не посекли их, находящихся в зоне поражения Ф-1. Забор принял на себя часть осколков, часть прошла выше солдат, но б€ольшая их часть ударила по незащищенным боевикам. Ворвавшиеся на позицию дудаевцев десантники увидели страшную картину: разбросанные в разные стороны, дергающиеся или застывшие в неестественных позах, изуродованные тела сепаратистов. Казалось, все, бой закончен, но опытный Сомов приказал рассредоточиться в близлежащих руинах некогда большого дома. И вовремя. Не всех боевиков поразили осколки гранат. Двое бандитов успели прыгнуть за валуны и теперь поднялись, чтобы накрыть огнем штурмующие силы. Останься личный состав на позициях, эти двое могли спокойно положить десантников из автоматов или в ответ забросать гранатами. Решение Сомова спасло жизнь молодым ребятам. А поднявшиеся озверевшие наемники сами стали прекрасными мишенями для русских парней. Две очереди срезали боевиков. И наступила тишина. Никто не стрелял. Не было слышно и звуков отхода кого-либо с места боя. Сомов, укрывшийся в канаве, прислушался. Или ему показалось, или где-то справа доносился слабый стон. Он повернулся к находившемуся рядом, за покореженной металлической емкостью, сержанту Руденко:

– Паша?

– Я, товарищ капитан!

– Стон справа слышишь?

– Так точно!

– Проверь, кто стонет.

– Есть!

Капитан тихо позвал:

– Никонов?

– Я, товарищ капитан.

– Видел, откуда стрелял Лукрин?

– Видел!

– Кто с тобой рядом?

– Тарасюк!

– Давай с Тарасюком к Лукрину.

– Есть!

Сержант и назначенные бойцы начали перемещение под прикрытием остальных бойцов отделения.

Вскоре Руденко крикнул:

– Товарищ капитан! Здесь у кустов дух! Похоже, старший, у него портативная рация. И один погон на плече.

– Что с ним?

– Ранен. Но долго не продержится, кровью истекает.

– В сознании?

– Вроде! Смотрит на нас. Моргает.

– Значит, в сознании. Вколите ему промедол, я к вам.

Капитан перебежал к последнему укрытию командира группы боевиков. Наклонился над ним:

– Кто ты?

Умирающий боевик проговорил:

– Пошел ты! Далеко не уйдешь.

– Я-то пойду, а вот ты останешься, и от меня зависит, как ты умрешь – спокойно, без боли, как воин, с оружием в руках или же в муках, разоруженный, прося Аллаха забрать тебя к себе.

– Что ты хочешь?

– Сколько вас здесь было?

– Со мной десять.

– Ты успел сообщить своим о нас?

– Нет. Осколки разбили рацию. Но это ничего не меняет. Шум боя был слышен далеко. Вас не выпустят из этого сектора.

– Посмотрим! Ты искал нас?

– Нет. У меня было другое задание.

– Так почему устроил засаду?

– Потому… пото…

Боевик неожиданно неестественно выгнулся, словно в спину ему вонзили нож, захрипел и рухнул на землю. Изо рта пошла кровь, тело пробили предсмертные судороги. Он умер.

Капитан обернулся. Сзади, осматривая местность, на колене стоял командир отделения:

– Паша! Бегом пересчитать духов!

– Есть!

Никонов с Тарасюком принесли Лукрина. Никонов доложил:

– В живот ранен Жора. Без сознания.

– Дышит?

– Дышит, но тяжело, прерывисто.

Капитан взглянул на Тарасюка:

– Ты, по-моему, проходил курсы санинструктора?

– Так точно!

– Так чего бездействуешь?

– А что?

– Перевяжи раненого!