Они приходят осенью (СИ)

Ярослав нервно ходил по двору, курил одну сигарету за другой, иногда бил ладонью по виску, словно пытаясь вытряхнуть тяжёлые мысли. Марине не нужно было задавать ему вопросов, чтобы понять, что он винил себя за гибель Инги. Его состояние вполне подходило под категорию «человек на грани». Впрочем, в произошедшем винили себя все, даже Вадик, который в захвате Мамонта не участвовал. Он плакал и повторял, что нужно было взять его в город, тогда, возможно… тут мальчишка терялся, не зная, как смог бы помочь Инге.

Её оставили на ступенях городской больницы и сразу же уехали. Все посчитали, что это правильно. Пускай о ней позаботятся родственники. Хоронить где-нибудь в лесу — недостойно. У неё должна быть нормальная могила на кладбище, нормальные похороны.

Связанного Мамонта заперли в комнате с монстром наркоманом, у которого был кляп во рту. Толстяк очнулся после укола снотворного и теперь мычал, стонал, кряхтел, корчась от боли. По его подбородку текла окровавленная слюна. Через час после пленения в комнату зашёл Семён.

— Ну и вонь, — поморщился. — Ты, сука, воняешь, как разлагающийся труп. Даже не представляю, как ты будешь смердеть, когда действительно станешь трупом. А это случится очень скоро, я обещаю. Мы тебя казним, но перед этим Ярослав наверняка захочет сорвать злость. Жутко представить, что он с тобой сделает. И мне вот интересно, оно вообще того стоило? Убийство тех, кто был в клинической смерти? Оно. Того. Стоило, гнида?! Я сам далеко не святой, ты это знаешь лучше других, но то, что ты сделал… И ты ведь удовольствие получал, наслаждался властью.

Мамонт смотрел на него жалобно, явно пытаясь взглядом сказать, что они были приятелями, много вместе пережили. В глазах была мольба: «Помоги». Вряд ли он верил,что Семён действительно поможет, но, когда ты стоишь на пороге смерти, цепляешься за любую соломинку.

— И не надейся, — правильно расценил его взгляд Семён. — Больше всего жалею, что не получилось пристрелить тебя там, в лесу. Убей я тебя вместе с Рыжиком, сейчас всё было бы иначе.

Он похлопал Мамонта ладонью по голове и вышел из комнаты, думая о том, что Варвара и его могла сделать монстром. И наверняка сделала бы, если бы он вовремя не переметнулся на другую сторону. Его бросило в дрожь от этой мысли.

* * *

Ближе к вечеру Ярослав начал куда-то собираться, взяв большую спортивную сумку.

— Ты куда? — строго спросила Нонна.

— За бухлом, — последовал резкий ответ. — В посёлок. Мне нужно нажраться или у меня крыша поедет.

Нонна покачала головой.

— Чёрт возьми, так я и знала, что ты не выдержишь. Слабак. Ты что, не понимаешь, что ты нам нужен. Трезвый! Да, случилась беда, но это не повод…

— Да пошла ты со своими поучениями, карга старая! — прервал её Ярослав. Он посмотрел на остальных. — Пошли вы все! Вы теперь отдельно, и я отдельно. Я больше не в вашей команде. Бегайте дальше со своими пневматическими пистолетиками и долбаными шприцами. А я буду… — махнул рукой, решив не договаривать.

— Это подло, — тихо сказала Марина. — Срывать злость на нас — это подло. Нам всем сейчас тяжело, но мы должны собраться, придумать какой-нибудь план и действовать вместе.

— Вот и придумывайте свой план, — глаза Ярослава дико сверкнули. — Без меня.

Выйдя из дома, он громко хлопнул дверью.

— Всегда считала его слабым звеном, — процедила Нонна. — Считала, но всё на что-то надеялась. Хрен с ним, пускай себе бухает. Он больше не в нашей команде.

Марина вздохнула.

— Он винит себя за то, что случилось с Ингой. Дайте ему время, я уверена, он возьмёт себя в руки.

— Оптимистка. Лучше реально смотреть на вещи. А реальность такова: Ярослав сдулся. Совсем. Он уйдёт в запой и, хорошо, если не допьётся до белой горячки. Чёртов спецназовец… сильный и слабый одновременно. Некоторые люди неисправимы, их даже падение с балкона и травма головы ничему не учит. Заливать горе водкой — последнее дело.

* * *

Вернулся Ярослав ближе к вечеру с полностью набитой сумкой. В дом заходить не стал, сразу проследовал в сарай и заперся. Никто не сомневался, что уже через минуту он откупорил бутылку, ознаменовав тем самым начало грандиозного запоя. Вадик, который всё ещё плохо себя чувствовал, доковылял до сарая, постучал, попросил впустить, потому что желал поговорить. В ответ услышал резкое:

— Проваливай, мелкий! Никого не хочу видеть! А тебя — тем более.

Обиженно хлюпнув носом, Вадик прислонился спиной к двери.

— Пожалуйста, Ярослав, не пей. Ты нам нужен. Ты мне нужен. Как мы без тебя, а? В том, что случилось, ты не виноват. Инга погибла не из-за тебя. Виноваты только Варвара и Мамонт.

— Я сказал, вали отсюда, мелкий! — донеслось почти звериное рычание. В сарае раздался грохот, Ярослав что-то швырнул об стену. — И больше не приходи! Мне тошно от всех вас, и от тебя тоже! Я не твой папочка, чтобы сопли подтирать!