Они пришли с войны

– Приятного аппетита, Юрий Петрович. Вас беспокоит полковник Быковский из ГРУ. Извините, что я, возможно, слегка подпорчу вам аппетит. Вам дежурный докладывал сегодня о конфликте, который возник между офицерами спецназа ГРУ и вашей группой захвата, которую мы застали при откровенном воровстве? Прекрасно. Да, мне звонил полковник Чубако. И мы с ним достаточно спокойно поговорили и пришли к мирному соглашению. Только сам полковник Чубако соблюдать это соглашение не желает. Насколько я понимаю, он – лицо заинтересованное в том, чтобы история с группой захвата получила продолжение в следственных органах контрразведки ФСБ. Мне сложно судить о ваших взаимоотношениях с Владиленом Антоновичем, но он своими действиями откровенно добивается того, чтобы помешать Главному разведывательному управлению Генерального штаба осуществлять оперативные мероприятия. Мало того, он устраивает слежку за нашими людьми. В наши оперативные мероприятия даже ФСБ не имеет права вмешиваться, если мы не переступаем грань закона. А уж тем более это непозволительно для городского уголовного розыска. И я опасаюсь, что мне придется обнародовать видеозапись с действиями вашей группы захвата с тем, чтобы пресечь ретивость начальника местного уголовного розыска. Вы, товарищ полковник, отдаете себе отчет, чем это грозит лично вам? Просто рассмотрите случаи аналогии, известные всем. Когда кто-то из подчиненных попадался на противоправных действиях, снимали в первую очередь руководителя. Этого, наверное, и добивается полковник Чубако. Я не могу знать точно, но мне кажется, что дело обстоит именно так. Да-да, я прошу вас рассмотреть вопрос в экстренном порядке и принять конкретные меры. Мой телефонный номер у вас есть. Звоните мне. Я жду вашего ответа. Нам тоже ни к чему лишний шум. Наша служба тихая и не терпит суеты. И мы предпочитаем утрясать такие моменты устными беседами. Да, я буду ждать вашего звонка. На время суток можете не обращать внимания.

Быковский говорил совершенно ледяным голосом, без каких бы то ни было проявлений эмоций. И этот голос был похож на ледяной душ, вылившийся на голову начальника городского управления внутренних дел. Работа была выполнена безукоризненно. Но все мы понимали, что это еще не главное. И полковник Казаков не главное действующее лицо во всей этой истории, что заварилась вокруг меня, и он не сможет решить главное. Он может остановить рьяные действия полковника Чубако, но не его сына, и уж тем более не Софьи Анатольевны Римской и не Валерия Палыча Расинского. С этими деятелями мне предстояло бороться самостоятельно, хотя и с помощью полковника Быковского, которую трудно было бы назвать помощью скромной.

Однако, стряхнув с себя настроение разговора с полковником Казаковым, Быковский посмотрел на детективов, которые по-прежнему находились рядом. И я хорошо понял этот взгляд. Как-то так получилось само собой, хотя само собой это происходило только для взгляда со стороны, что Быковский почти без принуждения перевербовал на свою сторону моих преследователей. В действительности это была тонкая и хорошо просчитанная работа опытного разведчика, подбор нужных аргументов и высокая степень наблюдательности. Именно наблюдательность разведчика, умение ловить интонации, взгляды, манеру разговора и помогли полковнику и мне понять отношение по крайней мере одной Анастасии Васильевны Новиковой к отцу и сыну Чубако. Теперь предстояло выяснить точку зрения Петра Васильевича и только после этого планировать или производить какие-то действия.

Начал Быковский издалека:

– Точно я не знаю, но в деревне, кажется, ни одного трактора нет. Как теперь вашу машину вытаскивать, Петр Васильевич?

Новиков только плечами пожал. Но, как всякий автомобилист, он не рискнул бы машину оставить здесь надолго без присмотра. Хотя в деревне угонять ее, скорее всего, было просто некому. Да и чтобы угнать – машину требовалось сначала вытащить на ровное сухое место. «Форд Фокус» был, пожалуй, потяжелее моего «Джимни». Но я поймал взгляд полковника и предложил:

– Попробуем. Я как-то видел в Интернете видеосюжет, где «Джимни» по заснеженной дороге тащил тяжелую груженую фуру. Может, и с «Фокусом» справится. У вас буксировочная лента есть?

– Есть. Прочная, от грузовика.

– Я просто не знаю, есть ли у меня. Вы же в курсе, что я только сегодня машину приобрел.

– В курсе. Разворачивайтесь. У меня сзади цеплять не за что, придется прямо за мост. Придется подкопать немного. Кочки мешают.

– Вот лопату я у себя видел. Есть лопата.

– У меня своя.

Петр Васильевич открыл багажник, достал лопату и, забыв про обязательную головную боль, начал усердно срезать болотные кочки, мешающие ему под машину забраться. Я уж думал проявить милосердие и сменить его, но он быстро справился. Мысль о спасении машины его откровенно вдохновляла. Вплоть до самопожертвования, поскольку сотрясение мозга у него было наверняка. Хотя бы небольшое. Коленом я бил серьезно.