Они руководили ГРУ

Вслушиваясь в негромкие слова Шалина, всматриваясь в очертания линии фронта на карте, мы понимали, насколько оправдан был наш поворот на запад, проницательно продиктованный Ватутиным. Он-то и позволял разведать вражеские силы в районе Винницы, расширить прорыв. Если бы мы продолжали узким клином с открытыми флангами наступать на юг, то, чего доброго, сами угодили бы в немецкий мешок.

Теперь же при всех трудностях и невзгодах у нас была возможность отражать вражеский натиск, чувствуя плечо соседей.

— Авиации надо бы поболе, — Шалин посмотрел на Катукова, и тот сделал пометку в своем блокноте. — А что до плана окружения нашими войсками 8-й немецкой армии, то, как мне представляется, все идет своим чередом. Гитлеровцы хотят нас окружить прежде всего потому, что сами боятся окружения где-то в этом районе, — Шалин обвел на карте кольцо к западу от Черкасс. — Хотят снять угрозу котла.

— Полковник Соболев, — повернулся Шалин к разведчику, который, несмотря на свой отсутствующий вид, всегда был готов к ответу, — зачитайте, пожалуйста, справку о численности, техническом оснащении и командных кадрах противостоящих частей.

Шуршал бумагой Соболев. Катуков от “катюши” прикуривал сигарету за сигаретой. Никитин вместо карты разведки расстелил на столе оперативную карту.

После того как Соболев сел на скамейку, Шалин заговорил о боевом духе немцев.

— Не так уж низок, как кажется некоторым сверхоптимистам. — Порывшись в папке, он вынул нашу армейскую газету, подчеркнутую кое-где красным карандашом. — Такие слова, как “развал”, “драпают”, мне представляются преждевременными. Конечно, противник не тот, что был в сорок первом году, и даже не тот, каким мы знали его на Курской дуге. Безусловно, ему икаются бомбовые удары союзников по тыловым городам Германии. Но во второй фронт немец не верит. Так, товарищ Соболев?

— Так точно, товарищ генерал.

— Дисциплина еще высокая, стойкость немалая. Так, товарищ Соболев?.. Нам следует здраво оценивать противника, не преуменьшая его потенции. Тем более что я только что получил бумажку — на сегодня у нас лишь одна пятая танков по отношению к количеству, с которым начали действия…

— Вывод? — наклонил голову к плечу Катуков. — Вывод какой?

— Армия сейчас наступать не в состоянии. Надо обороняться. И восстанавливать танки. Выиграть время до подхода свежих частей…

…Я умышленно останавливаюсь на работе Шалина и его помощников. Обычно в литературе, художественной, да и специальной, война изображается как подвиг солдат и строевых командиров. Это, слов нет, справедливо. Но несправедливо забывать о подвиге штабов, о мозговой силе армии. Победа над фашизмом была и победой советского штабного мышления…

Ватутин согласился с нашим пониманием обстановки и с нашими выводами.

— Теперь ждите и держитесь, крепко держитесь. — сказал на прощание командующий фронтом».

В послевоенный период Михаил Алексеевич — начальник Военно-дипломатической академии Красной армии (январь 1946 — январь 1949), начальник 1-го управления — заместитель начальника (январь 1949 — июнь 1951), первый заместитель начальника 2-го Главного управления ГШ СА (июнь 1951 — июль 1952). Осенью 1951-го выезжал в командировку в Корею во главе оперативной группы.

С 7 июля 1952 по 31 августа 1956-го Михаил Алексеевич Шалин возглавлял военную разведку: начальник 2-го Главного управления ГШ СА — заместитель начальника ГШ по разведке, с 31 октября 1953-го — начальник Главного разведывательного управления ГШ — заместитель начальника ГШ. В 1954-м ему присвоено звание генерал-полковника.

Когда начальником военной разведки назначили С. Ште-менко, М. Шалин стал его первым заместителем (31 августа 1956 — 28 октября 1957).

28 октября 1957 года Михаил Алексеевич возвращается на должность начальника ГРУ — заместителя начальника ГШ.

Все, кому довелось работать с М.А. Шалиным, отмечают его исключительно высокий профессионализм и умение работать с подчиненными. Его вклад в развитие военной разведки, особенно в подготовку кадровых разведчиков и повышение качественных показателей работы Главного управления, огромен. Замена Шалина на посту начальника стала тяжелой потерей для военной разведки.

8 декабря 1958-го его переводят на пост военного консультанта Группы генеральных инспекторов МО СССР.

Выходит в отставку по болезни 30 сентября 1960 года.

О Михаиле Алексеевиче тепло вспоминал ветеран военной разведки полковник в отставке И.В. Пупышев (ему довелось учиться в составе самого первого выпуска Военнодипломатической академии, когда ею руководил М.А. Шалин): «Для меня лично Михаил Алексеевич был не только выдающимся специалистом разведывательной службы, но и внимательным воспитателем, начальником, сыгравшим особую роль в моей судьбе. В нем я видел живое воплощение широты и щедрости души. Такие люди, каким был генерал, не забываются: не так уж часто встречаются они на жизненном пути… Горжусь, что мне выпало счастье учиться и работать под руководством Михаила Алексеевича, а также под зорким глазом его учеников».