Они сошлись, как лёд и пламень... (СИ)

На мне надета серая больничная сорочка, доходящая до середины бедра. Бедра? Что? От ожога на нём не осталось и следа. Увидев свои руки, я замираю. Кожа идеальная, исчезли не только шрамы, полученные на арене, но и давние, накопившиеся за годы охоты.

Пока любовалась своим телом и отсутствием повреждений, даже не заметила, как на крики аппаратов прибежала группа медиков, открываю рот, но вместо вопроса вылетает лишь тихий сип, а дальше чувствую укол в руку и опять начинаю проваливаться в темноту.

***

Следующие пару дней ничем не отличаются друг от друга. Ко мне лишь наведываются медики и рыжая безгласая, что носит еду. К моему большому разочарованию, уже четыре раза она приносила пресный бульон на овощах. Победителю могли бы дать чего-нибудь получше. Точно! Победителю… Победителей сейчас двое. Интересно, у Катона такая же пища или из-за того, что он из богатого дистрикта ему доступна нормальная еда? И зачем вообще Капитолию двое победителей? Пока думаю над этим вопросом, мой желудок начинает предательски урчать. Но буквально минут десять спустя дверь в палату открывается и входит рыжая. Я уже приготовилась к той ужасной похлёбке, нокаково же было моё удивление, когда девушка поставила передо мной тарелку овсянки и ягодный напиток. Сейчас даже эта каша кажется мне самым настоящим лакомством.

После трапезы опять остаюсь одна наедине со своими непроходящими мыслями и желанием встретить хоть кого-нибудь из команды. Сейчас я была бы даже рада неумолкающей троице или Эффи.

На моё счастье через несколько часов ко мне пришёл Цинна. Главной его целью было взять с меня новые мерки, как только с этим было покончено, он сел на стул и начал что-то увлечённо чиркать в своём блокноте. Кажется, мой стилист не собирался пока уходить, что ж, его компании я всегда рада. Пока модельер наносил карандашом линии на бумагу у меня появилась возможность позадавать вопросы. Так я узнала, что послезавтра представление победителей, что мне с сегодняшнего дня можно понемногу прогуливаться по коридору, что Хеймитч и Эффи не навещают меня, потому что устраивают банкет для спонсоров, просматривают вопросы, которые мне могут задать на интервью.

– Слушай, Цинна, а почему Капитолий в этом году оставил в живых двоих, – спрашиваю то, что уже пару дней не даёт мне нормально спать.

Но почему-то вместо ответа или хотя бы предположения на вопрос, стилист заканчивает рисовать и направляется к двери.

– Поправляйся, Китнисс, скоро увидимся, – сухо говорит мужчина, прежде чем хлопнуть дверью.

Почему он так отреагировал на этот вопрос? Я так и просидела весь вечер, уставившись в одну точку, пока не вспомнила, что мне можно прогуляться.

Я медленно повернула металлическую ручку двери и прошмыгнула в коридор. Где-то недалеко увлеченно переговаривались двое людей. По обрывкам фраз я поняла, что один из них принадлежит моему ментору, второй же голос был женский, но более глубокий чем у Эффи. Завернув за угол, я поняла, что мои предположения оказались верны. Хеймитч, кажется он был даже трезвым, что-то серьёзно пытался донести до высокой девушки. У неё были длиннющие чёрные волосы, собранные в высокий хвост, на голове находилось золотое украшение, а одета она была в тёмный комбинезон. К её и так немаленькому росту, добавились высокие каблуки, так что сейчас брюнетка возвышалась на пол головы над ментором. Я внимательно пригляделась и узнала в ней Габинию Линфорд. Она победила всего два года назад и сейчас являлась ментором Катона. Надо же, недолго ей пришлось ждать триумфа своего подопечного, в отличие от Хеймитча, который ждал этого добрые двадцать четыре года.

Как только я начала подходить к ним, диалог прекратился, и менторы уставились на меня. Габи что-то спешно шепнула Эбернети, на что он кивнул, и развернувшись зашагала прочь от нас, топая своими каблуками.

– Доброй ночи, солнышко.

========== Теперь Игры - это вся ваша жизнь ==========

После нашей ночной встречи с Хеймитчем прошло два дня и сегодня было торжественное представление всему Панему победителей Семьдесят четвёртых Игр. За столь непродолжительное время я уяснила, что что-то моё окружение скрывает от меня.

Сначала Цинна после моего вопроса просто развернулся и ушёл. Потом я стала очень часто замечать Хеймитча в компании Габи Линфорд. Не думаю, что ему просто интересно находиться вместе с победительницей Семьдесят вторых, а как только они замечали меня, так сразу же расходились. С Эффи я увиделась только сегодня раннимутром и помимо нескончаемой лекции по этикету, манерам вести разговор с Цезарем и президентом Сноу, получила, кажется, тонну рекомендаций как общаться с Катоном.

– На интервью у Цезаря Фликермана держитесь за руки и улыбайтесь, а когда будете смотреть фильм, то лучше даже обнимайтесь, – жеманно объясняла Эффи.

– Это ещё зачем. Будет достаточно если я не буду на него кидать гневные взгляды и не думать, как убить, – недовольно пробубнила я.

– Китнисс, да что ты такое говоришь? Он же так хорошо обращался с тобой на арене… – на этом моменте сопровождающая запнулась.