Они создавали карты с грифом «Секретно»

Выслушав маркшейдера, начальник экспедиции не знал, как ему поступить. По закону нужно передать маркшейдера с шофером в милицию и осудить за подделку документов. Сдерживает чувство жалости. Их жены обе работают в экспедиции, Нина детдомовская, только сейчас увидела настоящую жизнь, двоих детей она одна не сможет вырастить, значит, тоже в детдом или растить в нищете. Анна, жена шофера, перенесла столько горя, когда геодезическим знаком раздавило ее первого мужа, он полгода еще существовал дома. Тогда все говорили: «Не дай бог такого мученья никому». У них тоже двое детей. Шоферу большой срок не дадут, так прибрасывал про себя Плохотников, но травма в семье останется навечно.

Маркшейдер давно собирался уехать с женой и детьми в Кузбасс, там у одинокой матери прекрасная квартира, но начальник экспедиции уговаривал каждый год поработать еще годик. Маркшейдер за лето выполнял половину объема всей партии, все эти годы с ним работал и его шофер Юрий, который тоже мечтал уехать с семьей в Ижевск.

Несколько дней Плохотников находился в раздумье. В конце концов принял решение: пусть уезжают они к себе на родину вместе со своими семьями, не предавая огласке сведения об их поддельных документах.

С тех пор прошло много лет, к каждому Новому году поступают на имя Плохотникова поздравления из Кузбасса и Ижевска со словами огромнейшей благодарности за сохранение их семей.

Нападение комаров

Однажды, в начале лета, в разгар полевых работ приехал в экспедицию студент Женя Кондрашук на производственную практику, все практиканты уже находились в бригадах, а этот по каким-то причинам задержался. Я забрал Женю, и мы отправились с ним на самолете в Заполярье. На Таймыре работало много бригад, а инженер Василий Мокрушин уже месяц работал вдвоем, постоянно просил хотя бы одного еще работника (тем более работу осуществляли пешком), почти каждый день приходилось переходить с одного пункта триангуляции на другой по 15—20 км.

Загрузив вертолет в Игарке продуктами для бригад, мы отправились со студентом на винтокрылой машине к Мокрушину. Инженера в палатке, которая была установлена на берегу озера Виви, не оказалось, он находился на наблюдениях, на геодезическом знаке. Утром мы с Василием по радиосвязи договорились, что студента и продукты, которые ему полагались по заявке, я оставляю, а сам улетаю в другие бригады, а вечером, возвратясь из бригад, залечу и заберу месячный отчет, а затем отправлюсь на вертолете в Игарку. Женя весь этот разговор слышал и был в курсе этих моих передвижений.

Я торопился: нужно было облететь все бригады, а затем до Игарки еще четыреста километров, поэтому быстро выгрузили продукты со студентом с помощью бортмеханика, и я улетел.

Пролетая над пунктом триангуляции, я убедился, что инженер находится на знаке, а он помахал нам своим белым накомарником. Комаров этот период было видимо-невидимо, спасались только всякими антикомариными мазями. Находясь на знаке, в палатке, у костра с комарами легко расправляться: намазался мазью, и они не подлетают, но их обилие чувствуешь в маршруте, когда обливаешься потом, в таком случае мазь не помогает. Комары не так сильно донимают людей, как мошка, которая появляется в конце лета, с той бороться трудно, она лезет в глаза, в нос, в уши, проникает во все места, изъедая в кровь все тело.

В течение дня мне удалось посетить бригады, которые планировал, и к концу дня я прилетел к Мокрушину, согласно договоренности. Ко мне бросился студент с заплаканными глазами со своим рюкзаком, в котором находились личные вещи, держа в руках спальный мешок, умоляя увезти его обратно в Игарку, объяснив, что не ожидал таких трудностей, комары заели, лицо от их укусов распухло, даже перекосило — это хорошо, что он не видел опухоли. Кондрашук вцепился в вертолет, поясняя, что никогда здесь не останется, забросив в вертолет свои вещи и спальный мешок.

Мокрушин еще не спустился с гор, поэтому студент весь день находился у палатки один. Мне удалось Евгения немного успокоить, насильно я не мог его оставлять, объяснив, что нужно дождаться и забрать месячную отчетность и тогда мы полетим с ним в Игарку. Я разжег костер, достал из кармана палатки «репудин» от комаров, смазался и показал студенту, он повторил такие же движения на себе. Вскипятили чай, обнаружили в ведре свежую рыбу — сиг, сварили уху, и в это время появился Василий с теодолитом за спиной, залитый потом и облепленный плотным слоем комаров, которые впились в его куртку, пропитанную соленым потом. Увидев такое обилие комаров, студент даже потрогал рукав куртки, который выглядел словно серый бархат. У Жени вновь навернулись на глазах слезы от увиденного.