Они сражались за реальности

– В минах заложен минимальный пороховой заряд,– доложил начальник штаба барон Маннергейм. Маршал поправил широкую белую повязку на рукаве с черной буквой «П».– Тютелька в тютельку. Отмеряли на аптекарских весах. Хватает ровно настолько, чтобы поражающе-убойные элементы разлетались на два десятка метров. Больше нельзя по конвенции.– Старый финн откашлялся.– Может, вы им предложите сдаться? Если они капитулируют, будем считать все законченным.

– Да чего их жалеть! Они и так утопленники. Никаких парламентеров,– взвился Железный Феликс.– Хватит о людях думать. Главное – победа. Любой ценой!

Со стороны берега донесся грохот длинной пулеметной очереди. «Максим» захлебнулся и умолк. Командира отряда потихоньку стала раздражать перепалка в блиндаже. Она мешала ему любоваться картой, с таким старанием расчерченной им накануне сражения. Оперативная обстановка была нанесена с любовью, без единой помарочки. Разноцветные линии сплетались и расходились, образуя замысловатые узоры, смысл которых понятен только взгляду посвященных. Владимиров зло поинтересовался у контрразведчиков:

– А почему, собственно, вы не в боевых порядках?

– Мы готовились к приему пленных,– ответил, подбоченившись, Дзержинский.– К допросам надо готовиться тщательно.

Связной Садко, недавно вернувшийся с передовой, негромко заметил:

– Пленных нет и не предвидится. Дерутся, как черти! Упорные, гады, хоть и моряки!

– Плохо! Очень плохо работаете! – разволновался Феликс.

– Мы не работаем, а служим родине,– огрызнулся новгородец.– Работают половые в трактире.

– По нашим данным, Нестеров попал в плен к немцам,– вкрадчиво уточнил Скуратов.

– Господин штабс-капитан считается условно пропавшим без вести,– бесцветным голосом заметил барон.

Маннергейм предпочитал не принимать участия в перепалках. Он считал это ниже своего достоинства, но тут счел нужным внести ясность. Героический полет летчика он наблюдал до самой последней секунды.

– Господа кормят рыбу в Черном море,– оживился комиссар отряда, вспомнив Крымский поход.

– Хватит! – окоротил всех Владимиров.– Мне здесь еще здесь классовой борьбы не хватает, да…

Чего еще не хватает командиру отряда, он не успел сообщить присутствующим. Наверное, как и всем людям, ему хотелось покоя, тихого счастья и возможности поспать лишний часок в выходной день.

У входа в блиндаж раздалось деликатное покашливание.

Позабыв о распрях, все повернулись к вошедшему без доклада часового.

Перед ними стоял обер-лейтенант в раскисших сапогах. Предплечья кителя успели просохнуть. На зеленой ткани проступили белые соляные разводы от морской воды. Несмотря на неприглядный вид, молодой офицер был аккуратно причесан. Обе руки он непочтительно держал в карманах галифе и, похоже, доставать не собирался, демонстративно игнорируя все правила армейской субординации.

– Что вас сюда привело? – без удивления поинтересовался маршал Маннергейм.

Остальные в гробовом молчании разглядывали Кузнецова.

– Наверное, как и всех,– дело государственной важности.

Николай неуловимо переместился, сразу оказавшись у стола. Он взглядом профессионально пробежался по карте и, хмыкнув, громко произнес:

– Я так и знал, нас ждали! Интересный замысел… Грязная игра!

Командир торопливо попытался перевернуть карту лицевой стороной вниз, но только рассыпал стаканчик с разноцветными карандашами по столу.

– Сам пришел! Один есть! – радостно потер ладони Дзержинский. Контрразведчику не терпелось заняться любимым делом – приступить к допросам. (Осторожный и дальновидный Скуратов радости коллеги пока не разделял.) – Вот и славненько. Руки вверх! Настала пора!

– Пора! – легко согласился разведчик.

Кузнецов достал одну руку из кармана. В кулаке он сжимал зеленый шар гранаты с заранее выдернутой чекой. Взрыва не было, пока он прижимал пальцами скобу взрывателя к корпусу. Офицер положил руку на карту, но ладонь разжимать не спешил. Пока.

– Не надо, Коля! – громко попросил командир и уже совсем тихо спросил зампотыла: – Хохел, ты много пороха снарядил в гранаты?

– Не помню,– шепотом отозвался труженик тыла из-под стола. Он никогда не терял зря времени.

– Господин обер-лейтенант, это не наш метод,– подал голос комиссар.

Владимиров сделал незаметный шаг вдоль столешницы. Во всяком случае, ему так хотелось думать. Он мысленно прикидывал: успеет закрыть гранату телом или нет.

Кузнецов предусмотрительно встал так, чтобы между ним и остальными был широкий стол. Барона, стоявшего у него за спиной, он в расчет не брал. На разбор операции это никак повлиять не могло. Но Карл Густавович оценил тактичный жест разведчика.

Остальные в блиндаже молчали, стараясь не делать резких движений. Один Малюта со вздохом потер плечо. Неожиданно заныл наконечник монгольской стрелы, застрявший в ключице. Вечная память о стародавней командировке в ставку Батыя.

Николай заметил движение подполковника в пятнистом десантном комбинезоне. С глумливой улыбочкой он достал из кармана вторую руку. Сейчас офицер упирался о стол обеими широко расставленными руками. В каждой по гранате. Детина в камуфлированной форме больше не двигался.