Они сражались за Родину: евреи Советского Союза в Великой Отечественной войне

Лейб Воляк, уроженец еврейской деревни Стоячишки, возглавил небольшую группу евреев, оказавшуюся в лесу уже зимой 1941/1942 г. Члены группы, искавшие партизан, столкнулись с бандой из бывших военнопленных в 25 человек. Бандиты отобрали у евреев оружие, раздели их и взяли под стражу. Ночью Воляк и его товарищи, безоружные и полуголые, сумели бежать и после немалых трудностей снова добыли оружие [Гефен и др. 1958: 164–167]. Они стали первыми местными жителями, принятыми в отряд «Спартак» в сентябре 1942 г., а через два месяца число евреев в отряде выросло до 30. Воляк отличился в боях, в частности при отражении неожиданной атаки немцев на базу отряда, а также при нападении «Спартака» на Козяны [Холявский 2001: 86–97].

Во второй половине ноября 1942 г. немцы начали большую облаву. Бойцам «Спартака» пришлось разбиться на маленькие группы и перейти в Витебские леса. Основными жертвами облавы стали люди из двух еврейских семейных лагерей[144]; часть их была схвачена и уничтожена, другие смогли ускользнуть и бродили по лесу в поисках пищи. Воляк, оставшийся в Козянских лесах после ухода отряда, собрал вокруг себя около 40 человек из семейных лагерей, а также отдельных партизан-евреев, отставших от своих отрядов во время облавы. Благодаря его руководству и мужеству эти люди сумели дожить до весны [Гефен и др. 1958: 171–175; Партизанские формирования 1983: 191]. Тогда в леса вернулся отряд «Спартак». Число его бойцов выросло, и он превратился в бригаду. Воляк вместе с другими евреями снова присоединился к «Спартаку» и был назначен командиром взвода.

По нашим данным, в «Спартаке» было приблизительно 100 евреев, то есть более 10 % от общего числа партизан этой бригады[145]. Евреи без оружия, семей, пережившие в лесу облаву и зиму, а также прятавшиеся у крестьян и решившие предпочесть лес, снова образовали семейные лагеря, самый крупный из которых насчитывал 400–500 человек. Партизаны-евреи из различных подразделений помогали им едой.

С весны 1943 г. в Козянских лесах стали появляться евреи, бежавшие из гетто в Швенчёнисе и Глубоком. 22 подпольщика из Швенчёнисского гетто присоединились к отряду им. Чапаева бригады им. Ворошилова, в котором было около 60 бойцов. Командир отряда объявил новичкам, что в связи с нехваткой оружия семеро из них должны покинуть отряд и отправиться на его добычу. Их снабдили короткоствольными ружьями-обрезами. Беглецы чувствовали обиду, но не могли не подчиниться приказу. Они не вернулись в отряд им. Чапаева и присоединились к отряду «Вильнюс» литовской бригады «Жальгирис» [Канц 1965: 1727–1728][146].

В сентябре 1943 г. немцы опять провели большую облаву, и партизанское командование решило разбить отряды на маленькие группы, которые бы могли просочиться через немецкие линии на восток Белоруссии. Еврейские семейные лагеря были оставлены на произвол судьбы. По инициативе некоторых выходцев из Козян, знавших местные леса, около 300 человек из большого семейного лагеря сумели найти убежище на окруженном болотами островке и спастись. Немало евреев погибло во время облавы, продолжавшейся около четырех недель. Когда партизанские отряды вернулись в лес, стали ходить слухи, что схваченные немцами евреи раскрыли местонахождения партизанских баз. Хотя базы пустовали, эти слухи усилили неприязнь к евреям [Канц 1965: 186–187; Silverman et al. 1992: 191–192].

Обитателей семейных лагерей партизаны считали «дармоедами». По инициативе Лейба Воляка эти лагеря были реорганизованы в орган помощи партизанам. В них стали работать мельницы, пекарни, пошивочные и сапожные мастерские, обслуживавшие партизанские отряды. В ответ партизаны снабжали семейные лагеря питанием и стали лучше относиться к ним. Однако семейные лагеря в Вилейской области не признавались частью советского партизанского движения [Гефен и др. 1958: 188–189; Silverman et al. 1992: 159].

Лейб Воляк, наиболее отличившийся еврей-партизан Козянских лесов, пал в бою с немцами зимой 1943/1944 гг.

В 50 км к югу от Козянских лесов находились Нарочские леса, получившие свое название от большого озера Нарочь. В окрестностях Нарочи в местечках Поставы, Свирь, Мядель, Ошмяны, Сморгонь, Вилейка и Куренец проживало от нескольких сот до нескольких тысяч евреев в каждом. Во время акций уничтожения лета 1942 г. многие узники гетто бежали в Нарочские леса. Молодежь, имевшая немного оружия, искала связи с партизанами, а семьи собирались в семейные лагеря. До осени 1943 г. здесь не было организованного партизанского движения. Заместитель командира разведывательной группы В. Карпов описывал положение евреев в лесах Вилейской области в донесении, отправленном 17 ноября 1942 г. секретарю областного комитета Климову: