Они сражались за Родину: евреи Советского Союза в Великой Отечественной войне

Многие десятки узников Минского гетто влились в партизанский отряд им. Фрунзе, появившийся на юго-западе от Минска и в сентябре 1942 г. переросший в бригаду. Отряд им. Дзержинского, относившийся к этой бригаде, в момент его создания состоял в основном из минских евреев, как и отряд им. Лазо, которым командовал минский еврей Заскин. Советские источники содержат скудные сведения об этом отряде [Партизанские формирования 1983: 83–84; Смоляр 1984: 157–158; Холявский 1988: 168][140]. Отряд им. Пархоменко состоял из узников Минского гетто. В сентябре 1942 г. Смоляр, один из руководителей подполья Минского гетто, встретился с Фельдманом и Ганзенко в бригаде им. Фрунзе. Они решили создать базы для новых беглецов из Минского гетто, среди которых ожидались женщины и дети [Смоляр 1984: 158–160, 166].

Сотни минских евреев поодиночке и группами уходили в леса без помощи подполья – одни самостоятельно, другие благодаря связям с местными жителями. Шауль Рубинчик, бывший советский военнопленный, бежавший из гетто после акции уничтожения 2 марта 1942 г., вспоминал:

Мы без организации ушли, договорились втроем. <…> Мы вышли <…> наткнулись на пост, и нас повели в штаб. Это были партизаны. <…> Никитин – командир партизанского отряда. Там было у него человек сто приблизительно. <…> Нас вооружили, и мы остались в отряде. <…> Никитина я знал еще в Минске – его фамилия Штейнгарт, и он еврей. В отряде не знали. <…> Он командовал танковой бригадой. Попал в окружение, кто куда разбежался, а он со многими своими солдатами остался в окружении. <…> Евреев в отряде было всего человека 4–5[141].

В лесу евреи из Минского гетто сталкивались с недоверием. Об этом писал Смоляр, ставший членом партизанского штаба в лесу возле Ивенца:

Влияние нацистского расизма, антисемитской пропаганды <…> особенно чувствовалось со стороны бежавших из немецких лагерей для военнопленных. <…> Были случаи, когда еврейских партизан приговаривали к расстрелу за нарушения, которые ни в коем случае не заслуживали такого наказания. <…> Тевель Шимонович <…> сказал мне: «Иди взгляни – и они проливают нашу кровь!» <…> У реки Неман лежали несколько расстрелянных евреек. <…> Их убили «свои», партизаны. <…> В бункере штаба я спросил, кто застрелил евреек, бежавших от нацистских убийц? Ответил представитель белорусского штаба партизанского движения Владимир Царюк: «Мы получили секретное предупреждение о том, что гестапо завербовало группу женщин с целью отравить партизанские суповые котлы. Идет война, ничего не поделаешь…» Штаб бригады им. Фрунзе решил собрать всех евреев в отдельный отряд им. Лазо. В этом приказе о создании еврейского партизанского отряда мы видели желание нас отделить [Смоляр 1984: 170–175, 177–179][142].

Частые случаи проявления антисемитизма упоминаются и в других документах о положении евреев в лесах и среди партизан в Белоруссии [Смиловицкий 1995: 53–61].

Можно только приблизительно определить число евреев в лесах, в том числе евреев-партизан в Минской области. По данным Г. Смоляра, сразу после освобождения евреи-партизаны провели перепись, согласно которой за 25 месяцев существования Минского гетто из него в леса ушло около 10 тыс. евреев [Смоляр 1984: 209]. Эта цифра кажется преувеличенной, если учесть трудности побега и условия пребывания в лесах. Кроме того, многие беглецы погибли по дороге, еще до того, как добрались до леса.