Они среди нас

Николай объявился, когда я приканчивал шестую, предпоследнюю, бутылочку «Сибирских Афин» с вишневым ароматом из его холодильника. К этому моменту минералка уже пузырилась и в носу, и в ушах, грозно булькала в животе и готова была рвануть по запасному нижнему выходу, но я все еще не сдавался, надеясь на стойкость своего мочевого пузыря. Я просто опасался, что пока буду отсутствовать по нужде, Берест появится и снова исчезнет, и уж тогда мне его точно не догнать. Мои страдания были вознаграждены в самый критический момент: дверь распахнулась, и комиссар бомбой влетел в кабинет.

Судя по его возмущенно-растрепанному виду, дела шли из рук вон плохо и в ближайшем будущем должны были пойти еще хуже в полном соответствии со знаменитым законом Паркинсона.

– Ну, что у нас плохого? – приветствовал я Николая из его же кресла.

– Догадайся с трех раз! – огрызнулся он в ответ и отобрал у меня недопитую минералку.

– Трупы размножаются как амебы?

– Провидец! – фыркнул Берест, не отрываясь от бутылки. – Нострадамус доморощенный!

– Гимнастика ума, она, знаете ли, способствует…

– Я тебе сейчас устрою добровольно-принудительную гимнастику, на тридцать суток! – рявкнул мой «очень дальний родственник» и швырнул пустую тару точно в мусорную корзину в углу кабинета. – За систематическое укрывательство важной для следствия информации!

– Та я ж тильки трошечкы дило зробыты хотив, а ты на мэнэ як смок поганый вычурывся! – попытался отшутиться я, но не тут-то было.

– Ты почему про «Наяды» умолчал, хохол недоделанный? – надвинулся на меня Николай, – Думал, не вычислю, откуда тебе информация капает?

«Люська проболталась!» – понял я и, решив использовать лучший способ обороны, заорал в ответ:

– Я – тоже!..

– Хамишь?

– Восстанавливаю справедливость. Так я прав насчет трупов?

– Любишь свежанину?

– Мужик джентльменского вида, лет сорок, высок, худощав, ездит на «феррари» цвета белой ночи, номерной знак «Н-335 ОА, 70 RUS»?

– Точно! Только не сорок, а все восемьдесят, а то и сто, – Николай прищурился и будто воткнул мне в грудь твердый указательный палец. – Колись, в «Наядах» видел?

– Было дело…

– С кем?

– Рыжая бестия в голубом, с ногами от Кардена и бюстом малышки Мэрилин, анфас – от 25 до 50, как говаривал классик, – я не удержался и съехидничал: – А что, твой «источник» разве не накапал про внешность?

– А в «Северной» была платиновая блондинка, но примерно тех же форм? – Берест пропустил мою шпильку мимо ушей, погружаясь в свой любимый процесс анализа и рассуждений.

– С банкиром тоже уехала рыжая? – я решил плеснуть свою ложку дегтя.

– В том-то и дело! Получается, их – двое?

Одну ложку он не почувствовал.

– Или трое. Кто был со спортсменом?

– Руденко выясняет… Ты на что это намекаешь?

Вторая «ложка», кажется, подействовала.

– Банда маньячек наводит ужас на молодых мужчин в древнем сибирском городе, но на борьбу с ней выходит доблестный и неподкупный комиссар криминальной полиции сотоварищи и, несмотря на опасности и прочие угрозы, выслеживает преступниц и безжалостно передает всех в руки правосудия! – продекламировал я. – Можно позвонить в Голливуд?

– Лучше своему адвокату, – плотоядно улыбнулся бравый комиссар.

– Ладно, согласен на «Мосфильм»…

– Короче, Склифосовский!

– Никакая это не банда, а обычный грим!

– Гениально! Я бы ни за что не догадался! – театрально возопил Николай, хватаясь за голову. – Эркюльчик ты мой драгоценный!

– Попрошу меня не оскорблять!

– Ладно, тогда Пронин…

– Я вас прощаю, стажер!

– Димыч, а ведь у грима тоже есть предел возможностей, – уже серьезно продолжил Берест.

– Да, но насколько он широк?

– Четыре-пять масок, если вычесть глобальные изменения прически и элементы микропластики глаз, губ и бровей.

– Да, пожалуй, это было бы для нее слишком хлопотно, – поразмыслив, признал я. – Она – залетная?

– Вряд ли, – Николай вытащил трубку и неторопливо принялся ее набивать. – Я, конечно, сделал запросы в сеть по аналогичным случаям, но интуиция подсказывает, что это пустышка. Главное – мотив!

– И способ, – я тоже закурил. – Можно посоветоваться со специалистами.

– Ты опять про свой вампиризм? – он подозрительно покосился в мою сторону. – Брось! Наверняка какая-то новая химия.

– Давай, ты будешь искать свое, а я – свое. Кому-нибудь да повезет, – предложил я миролюбиво.

– Ладно. Итак, мотив: по-моему, месть?

– По-моему, потребность…

– Тебе вредно смотреть «Секретные материалы», – ухмыльнулся он. – Слишком богатое воображение.

– А тебе не мешало бы потренировать свое, – отпарировал я. – Кстати, сколько лет по паспорту последнему любителю «клубнички»?

Комиссар уставился на меня, как на провокатора, потом полез в карман и вытащил свою знаменитую записную книжку в крокодиловом переплете, которую ему презентовали (помимо медали, конечно) лет шесть тому назад. Николай полистал ее, нашел свою пометку, прочитал и заметно изменился в лице, но отнюдь не в лучшую сторону. Он снова подозрительно посмотрел на мою безмятежно-наивную физиономию и по-отечески покачал седеющей головой.

– И не стыдно так шутить над старым и глупым комиссаром?