Они стучат дважды (СИ)

Как и Александра, Джеймс проследил за этим жестом Феликса и, подняв голову, на несколько секунд остановился взглядом на потолке. Маленькие румянощекие ангелочки смотрели на Александру с издевательски довольными улыбками, тянули к себе пухлые ручки, но чем дольше она смотрела на них, тем дальше, казалось, они отдаляются. Джеймс сжал губы в тонкую полоску, а затем протянул:

— Возможно. Но мне никто этого не говорил.

Было не совсем понятно, на какую часть фразы Феликса он отвечает. Возможно, на обе сразу. Александре казалось, что в такой момент, как этот, в ее голове будет тысяча вопросов, которые она вывалит на собеседника в поисках ответов на реальности бытия. Но вместо этого она слышала только завывание ветра и единственный непрерывно повторяющийся вопрос: «Почему ты не спас Стаса?» — Джеймс с виновато-невинной улыбкой посмотрел на неё, словно прочитал мысли.

— Что насчёт нас? — кажется, Феликс прослушал ту часть, где Джеймс говорил только об одном вопросе. — Таких как я? Вампиров, оборотней и призраков?

Скривившись, новый временный обладатель кресла Ростислава нехотя ответил:

— Генная инженерия. Вроде это сейчас так называют. — Джеймс взмахнул рукой, описав в воздухе неопределённые круги. — Кто-то был выведен искусственно. Некоторые же также являются результатом долгих лет эволюции. Взять к примеру кицунэ или тэнгу[2]. Этих прекрасных существ рука человека не касалась. Деятельность «Лихобор» всегда была ограничена тем, что вы сейчас называете христианским миром. Нет, конечно, мы, а конкретно я, слежу за всем, что происходит на этой планете. Но… — Джеймс помедлил, словно подбирал подходящее слово, чтобы не сказать ничего лишнего. — Мы те, кем вы нас считаете. Для жителей Европы мы были сначала жестокими, но справедливыми богами, которые порой не слишком следили за целомудрием, а затем скатились до уровня третьесортных ангелов и демонов. Не скажу, что мы жалуемся, нет. Какая разница, как нас зовут люди, если мы продолжаем всем управлять? А восток… — он улыбнулся, словно вспомнил что-то очень приятное. Александра даже не сомневалась, что именно так все и было. — Восток всегда был делом тонким и там наша работа всегда отличалась.

Феликс хотел спросить что-то еще, но замолк, стоило ему поймать на себе тяжёлый взгляд Александра. Джеймс качался на кресле, сцепив на животе руки в замок и глядя куда-то сквозь Звягинцеву. Пошевелиться было невозможно: пустой и отстранённый взгляд Джеймса все равно следил за каждым движением Александры, за тем, как она обхватывает себя руками, как вцепляется ногтями в бока и царапает кожу сквозь ткань кофты. Эта лёгкая боль приводила в чувство, и все же Звягинцевой было этого мало: хотелось попросить Феликса вонзиться в шею клыками и подарить ослепительную агонию хотя бы на несколько минут, чтобы забыться.

Увы, ее кузен никогда не сделает чего-то подобного.

Он слишком любит Александру.

Джеймс закряхтел в кресле, выпрямляясь и теперь уже глядя на Александру.

— И запомните главное, — он понизил голос, словно его кто-то мог услышать, кроме Звягинцевых, — если вы думаете, что за вами никто не следит, вы ошибаетесь. Вселенная наблюдает за каждым вашим шагом, знает каждую вашу мысль и может использовать это против вас.

О, Александра слышала это с самого детства. Сначала дед внушал ей, что следит за каждым ее шагом и знает все, что она делает, чтобы Звягинцева сама рассказывала ему обо всех проступках. Затем подобную тактику выбрали и учителя в «Лихоборах». Умелые манипуляторы, они все же не смогли сравниться с дедом Александры, а вскоре она и сама поняла, что никто не знает о проступках, кроме неё самой. Страх ушёл и Звягинцева вырвалась из-под гнетущего давления чувства вины.

И вот теперь ей снова говорят, что кто-то следит за каждым ее шагом и знает каждую мысль.

Только почему-то сейчас ей было все равно.

— Это все? — бровь Александры изломленно выгнулась, и она опустила руки, пытаясь рассеянно поправить лямку рюкзака, которого не было.

Джеймс оскалился.

— Не больше одного вопроса, Александра.

— Это не вопрос, — холодно парировала Звягинцева. — Это констатация. Это все? Я могу теперь идти?

Джеймс помедлил. Он смотрел на неё своими золотистыми глазами, жевал щеку и покачивался на кресле. Снова закинув ноги на стол, он развёл руками и отвесил Александре лёгкий поклон головой.

— Разумеется.

Его губы растянулись в широкой улыбке, а Александра поспешила вскочить со стула и быстрыми широкими шагами направиться к двери. Феликс за ней почему-то не последовал, но это сейчас и не было ей нужно. Пять минут одиночества были Александре просто необходимы. Но прежде чем она смогла вылететь из кабинета Ростислава, ее снова окликнул голос Джеймса.

Остановившись у самой двери, Александра нехотя обернулась на лыбящегося Джеймса.

— Я бы на твоём месте заглянул к подруге. Ты ведь не хочешь потом жалеть, что вы не поговорили? — он ехидно подмигнул Звягинцевой, но она заметила это только в щёлку захлопывающейся двери, едва дослушав его слова.

Жалела сейчас Александра только об одном.