Они стучат дважды

Андрей неловко хрюкнул от смеха, и Александра развернулась к нему с такой силой, что едва не столкнулась лбом с навязчивым непутёвым стажёром, от которого у Звягинцевой за неделю свалилось на голову столько неприятностей, сколько она не получала за все девять лет работы с Вознесенским.

– Так что там с твоим другом? – Джеймс откинулся на диванчик и закинул ногу на ногу.

– Ему нездоровится, – уклончиво ответила Александра.

– Нездоровится? Когда людям нездоровится, они ходят не ко мне, а в церковь. А лучше в больницу. Могу помочь только с одной проблемой – бесплодием, – едко хмыкнул Джеймс, хрустнув журналом и пробежавшись взглядом по строчкам.

– Несмешно, – закатив глаза, сухо выплюнула Александра.

– А я и не шучу, если ты не заметила. А что скажет твой молчаливый напарник? – Джеймс слегка повернулся корпусом к Андрею и выжидающего на него уставился. – Или вы говорите по очереди? Ну знаете, враги в играх обожают любезно стоять в сторонке и дожидаться своей очереди вместо того, чтобы напасть толпой. Но вы на неписей не очень похожи, а мы все-таки не в игре. Хотя у меня иногда бывают сомнения относительно реальности нашего мира.

Александра решила не отставать от Джеймса: в очередной раз за вечер повернуться в сторону растерянного и потерянного в пространстве и времени Андрею заняло у неё не больше двух секунд. А вот Морозов за это время успел вжаться в спинку стула и вцепиться пальцами в края пластикового стула. По правде говоря, Александре казалось, что она застряла в очень плохом кино, где ей досталась главная роль, а не кресло режиссёра. Она еще никогда за свою жизнь не делала столько однотипных движений, как за последние несколько дней. Все, что Александра могла сейчас делать – это хмыкать, понимающе кивать и поворачиваться в сторону Андрея, чтобы выразить неудовольствие от его компании. Хотя сейчас Морозова ей было даже несколько жаль. Видимо, виной тому было шевелящееся в груди чувство симпатии к этому парню.

Морозов испуганно смотрел на Джеймса, его челюсть шла мелкой дрожью, а пальцы скребли ногтями по пластику.

– Я… Я не знаю. Я вообще не понимаю, что происходит.

– О, бедняжка первый день в этом мире, – насмешливо отозвался Джеймс, отрывая от куриной панировки кусочек и закидывая себе в рот. – Узнаю этот потерянный взгляд.

Андрей открыл было рот, чтобы ответить, и тут же закрыл. Что послужило тому причиной: выражение лица Джеймса или исходящие от него густые пряные волны, которые, казалось, можно было попробовать на вкус – Александра поскребла зубами по языку, пытаясь снять тонкую невидимую плёнку из корицы и чего-то травянистого, но безуспешно – сказать было достаточно трудно. Но уже через секунду от былого напряжения ни осталось ни следа, а Джеймс мило улыбнулся им обоим, отложил в сторону журнал и потёр в предвкушении руки.

– Ладно. Веди меня к своему другу. Я подумаю, чем ему можно помочь. Но сначала, – тон Джеймса сразу не понравился Александре, а когда тот еще и сделал многозначительную паузку, улыбнувшись и кивнув на три ведра с жареными крылышками перед ним, Звягинцева поняла, что они в очень больших неприятностях, – я съем вот это все. Можете тоже что-нибудь себе взять, потому что я делиться не буду.

***

– И чего вы от меня хотели?

– Ну… Чтобы ты на него посмотрел. Сказал что-нибудь.

– Хорошо. Я на него посмотрел. Дальше что? Могу посоветовать хорошего священника. Недорого берет за отпевание. Оно ему скоро понадобится. Да и было бы неплохо его соборовать. Если он верующий.

Сказать, что Джеймс было в квартире Александры неуютно, было бы очень сильным преуменьшением. С самого порога подъезда он вертел носом, кривил лицо и бурчал, что ему здесь не нравится. Он даже попытался сбежать, но идущий позади Андрей помешал ему это сделать. Что было причиной подобного поведения – оставалось загадкой. Александра могла только растерянно пожать плечами на вопросительные ужимки Морозова и втолкнуть Джеймса в квартиру.

– В смысле? – Андрей непонимающе моргал, переводя взгляд с Александры на Джеймса.

Тот склонился над удивлённым Стасом и приложил ко лбу последнего ладонь, недовольно поджав губы. Простояв так несколько мгновений, Джеймс отстранился от Вознесенского и обернулся на прилипшую к дверному косяку Александру. Она знала, каков будет диагноз, но все же слабая надежда в груди говорила, что возможно еще не все потеряно и надежда есть.

– Вы позвали меня посмотреть на почти мертвеца? – Джеймс развёл руками и отошёл подальше от восседающего посреди кухни на стуле Стаса. – Или ты хотела, чтобы я сказал, что могу помочь твоему парню? Увы, нет. И ты сама прекрасно это знаешь. Да, Александра Звягинцева?

– Стас не мой парень, я уже это сказала. Он был им. Когда-то. Но сейчас мы не вместе.

– А вот у меня есть несколько другие сведения. И о тебе. – Джеймс указал пальцем на Александру, а затем обернулся на Стаса, обведя его взглядом. – И о твоём так называемом «не парне». Вот только ни тебе, ни ему я помочь не смогу. Ему – уж точно нет. От этой болезни есть только одно лекарство.