Они тебя защитят

— Не знаю… — горестно вымолвил Никанор Матвеевич. — Я вот думаю теперь… Может, он просто поговорить подошел, а я…

— Во втором часу ночи? Не самое удачное время для разговора. Да и место, согласитесь, тоже… Вы только из-за этого, или еще какие-то вопросы возникли?

— Возникли, — сказал внезапно осмелевший Вдовин. — Почему вы в кафе сидите?

— А где я должен сидеть?

— Н-ну… — Вдовин опешил.

Александр рассмеялся, спрятал телефон.

— А поддержим-ка традицию, Никанор Матвеевич, — предложил он. — Что, если по кофейку, а?

И они переместились за стеклянный журнальный столик.

— Значит, интересуетесь, почему в кафе… — задумчиво молвил Александр, пододвигая Вдовину одну из чашек, принесенных все той же снулой девицей. — Как я уже говорил, муниципалитет наш куплен с потрохами, но при этом хочет остаться чистеньким. А кафе принадлежит моему родственнику… Как видите, все просто.

— И полиция, вы говорите, в курсе… А участковый?

— И участковый предупрежден.

— Не проболтается?

— Да хоть бы и проболтался!.. Что вас еще беспокоит?

Никанор Матвеевич осунулся, помолчал.

— Скажите… Вы именно меня выбрали, потому что…

— Нет, — решительно прервал его Александр. — Вы нисколько не трусливее других. Вы даже, если хотите, храбрее. Все хорохорятся, строят из себя смельчаков, а вот честно признать себя трусом… На это, знаете, отвага нужна!

— Как же храбрее… В обморок-то вон…

— Между прочим, в той ситуации — единственно верный поступок. Букашек в детстве ловили? Видели, как они в случае опасности мертвыми прикидываются? Инстинкты — великое дело, Никанор Матвеевич…

— И все-таки — почему?

Александр вздохнул, покосился насмешливо.

— Законопослушный вы, Никанор Матвеевич, — то ли похвалил, то ли посетовал он. — На таких, как вы, мир держится. Вы пустую улицу на красный свет не перейдете…

Вдовин оскорбился.

— Ну почему же… — возразил он. — Переходил, и не раз…

— Два раза, — согласился Александр. — А теперь представьте на секунду, что под охрану взяли… ну, скажем, эту вашу Калерию… как ее?..

Никанор Матвеевич представил — и содрогнулся.

— Геноцид, — подтвердил Александр. — Все бы неотложки с колес послетали… Оно нам надо?

Вдовин ссутулился над чашкой, шевельнул ложечку.

— С ним все благополучно? — глуховато спросил он.

— С кем?

— С мигрантом…

— Вас это так заботит?

— Да.

— Очнулся до приезда «воронка» и скорее всего дал деру, — сообщил Александр. — Видимо, придется усилить заряд…

— Заряд? — всполошился Вдовин.

— Ну да, заряд. Скажем, стрелять дуплетом, двумя стерженьками сразу. А то полиция обижается: приехали, а забирать некого…

— Да, но… ведь это, наверное, может повредить здоровью…

— А нарушение закона вообще вредит здоровью… В ряде случаев.

Никанор Матвеевич помолчал, решаясь.

— Может, другого найдете? — выдавил он наконец.

Изумленно глядя на подопытного, Александр медленно вернул чашку на блюдце.

— Не понял… — с искренним любопытством выговорил он. — Вы хотите разорвать контракт?

— Понимаете, — беспомощно сказал Вдовин. — Мне все время кажется, что это я сам их… своими руками…

— Да-а… — с уважением протянул Александр, откидываясь на спинку стула. — Вас в Красную Книгу заносить надо, Никанор Матвеевич! Я думал, таких уже не осталось…

* * *

Одно из двух: либо избегать людей, что невозможно, либо…

Либо перестать их бояться, что тоже невозможно. По телевизору вон передали: девяностые возвращаются, опять стрельба, опять разгул преступности… Буржуи пируют, народ злобствует…

— Матвеич… — нежно позвали из мрака (лампочка над подъездом почему-то опять не горела). Остановился, озабоченно прислушался к собственным ощущениям. Сердцебиение, понятно, слегка участилось, но не более того. Все-таки незримое присутствие беспилотника над головой вселяло какую-никакую, а уверенность.

Тем временем из темноты выступили четыре смущенных орясины с одинаковыми клубными шарфами на склоненных шеях. Не решаясь приблизиться к Вдовину, стояли и кривовато улыбались ему издали.

— Матвеич… — умильно повторил тот, что постарше и по-кряжистей. — Ты на нас, говорят, обижаешься… Мы ж не со зла, Матвеич! Вот извиниться пришли, если что не так…

А участковый-то и впрямь болтун.

* * *

Слухи о том, что с Никанором Матвеевичем лучше не связываться, вскоре достигли и домочадцев. В Фёдоре внезапно пробудилась сыновья почтительность, да и Марьяна засуетилась, не знала уже, чем угодить. Подарила майку с девичьей мордашкой на груди и английской надписью на пузе. Избранника своего расхваливала как могла.

— Ты не думай… — щебетала она. — Он не по бакланке, он на себя чужую вину принял — за авторитета срок отбывал… Его теперь знаешь как уважают!..

Любопытная личность был этот Фёдор. Ни за что не подумаешь, что человек явился прямиком из мест не столь отдаленных: ни татуировки, ни мата, ни жаргонных словечек… Завязалась привычка посидеть вечерком на кухне за рюмочкой «Хеннесси». Беседовали на равных.

— Значит, говоришь, батя, — задумчиво гудел кандидат в зятья, — двумя теперь стерженьками отстреливать будут?

— Двумя…