Они украли бомбу для Советов

— Дело Розенбергов многие в США считают процессом века. В качестве свидетелей обвинения намеревались пригласить более сотни известных ученых во главе с самим Робертом Оппенгеймером — хотели привлечь светил, которые создавали первую атомную бомбу. Но ни единого видного атомщика на суде не было. Или ученые отказались, или судьи не были уверены, что научные знаменитости дадут нужные показания. Суд шел под улюлюканье маккартистов, с нарушением многих статей закона. Ведь к смертной казни приговариваются только шпионы, работающие в пользу врага во время войны. В США в военные годы арестовывались многие группы шпионов, которые взрывали американские корабли — гибли американские солдаты. Однако ни один из арестованных казнен не был.

— Александр Семенович, но из фильма ясно, что вы работали с Розенбергами.

— С Джулиусом Розенбергом. С его женой Этель, клянусь вам, не то что не был знаком, даже в глаза не видел ни разу. Этель Розенберг вообще на нас не работала. Возможно, была в курсе деятельности Джулиуса. Но что ей — доносить на мужа? В наших оперативных сводках сохранилась переписка. Центр: сообщите данные по жене Розенберга. Сообщаем: домашняя хозяйка, больна, нигде не работает. Мы к ней ни единого подхода. И американцы это знали.

— Но каким же образом?

— К тому времени уже шла их операция «Венона» — велась расшифровка телеграмм советской разведки. И в американских документах значилось: в ответ на запрос о жене Розенберга резидентура ответила: к работе не привлекалась.

— Все-гаки вернемся к началу всей этой истории. Правда ли, что в Штаты в 1941 голу за несколько месяцев до войны вас направил сам Молотов?

— Меня направляла разведка. А Молотов был министром иностранных дел и встречался с отъезжающими. И со мною, стажером-капитаном, министр обстоятельно побеседовал.

— Тогда давайте сразу к Розенбергу. Не очень понятно, кто же его завербовал.

— Джулиус попал в поле зрения одного из наших разведчиков, Чугунова, занимавшегося политической разведкой. У того был американский источник, который и вывел на Розенберга: есть симпатизирующий Советскому Союзу человек. Доложили нашему резиденту в США Василию Михайловичу Зарубину. Джулиус был инженером на заводе, выпускавшем радиоэлектронику для военных целей. И Зарубин решил: это — техника, отдайте группе научно-технической разведки Квасникова. Чугунов с источником организовали встречу с Розенбергом. И с Джулиусом начал общаться Семен Маркович Семенов. Умница был, отличный разведчик и инженер, закончил Массачусетский университет, работал в Амторге.

— И когда все это было?

— В 1942-м. Но в 1943 году Семенова замучила американская «наружка», и Центр решил отозвать его в Москву. Ситуация была такая, что ему пришлось просто бросить агентуру и уехать. И через месяц восстановить связь с Розенбергом было поручено мне.

— Вы работали в консульстве?

— Стажером. Мне дали фото Джулиуса, его адрес, и я пошел.

— Прямо домой?

— Прямо. А что оставалось? Выбрал воскресный день где-то около часа дня — больше шансов, что он у себя. Позвонил по домофону. Когда удостоверился, что разговариваю с Джулиусом, представился: «Я — друг Генри, хотел бы зайти к вам на пару минут». Под этим именем он знал Семенова. Поднялся на девятый этаж. Розенберг стоит на лестничной клетке — симпатичный моложавый брюнет с усиками. Я объяснил, что Генри уехал и попросил меня восстановить с ним контакт. Розенберг моментально все понял, извинился: «Не могу пригласить в квартиру, там у меня знакомая пара». Спускаясь по лестнице, мы обо всем договорились.

— Вы с ним потом часто встречались?

— Раз 40–50.

— Значит, сведений передавал он немало.

— Много. И делал это бескорыстно.

— Александр Семенович, но это никак не совпадает с теми разоблачениями, которые недавно обнародовали американцы. По их расшифровкам агент «Либерал» получал деньги, фотоаппарат «Лейку»…

— Да дайте я вам про эту «Лейку» расскажу. Я ему на 41-й улице сам покупал. Это был уже 1944 год. Пришел туда, а продавец мне: «Выбор небольшой. Вчера ФБР закупило целую партию». Передал ему фотоаппарат и инструкцию на папиросной бумаге.

— А как все-таки с деньгами?

— Первые годы он наотрез отказывался принимать вознаграждение. Потом мы стали изредка давать ему небольшие суммы — ну встретиться с друзьями, поехать на такси, изучить для нас возможный источник, угостить кого-то. Выходило долларов по 25–30.

— Гроши.