Они украли бомбу для Советов

— Представим, что французская ДЖСЕ собрала урожай секретов такого рола в Японии. И какому сектору промышленности она их перелает — частному или государственному? За деньги или бесплатно? И кто конкретно примет решение о передаче?

— ДЖСЕ — орган государственный. И добытое секретной службой передает в распоряжение другого государственного органа, отвечающего за индустриальное развитие, скажем, министерства промышленности. Никаких специальных указаний, так поступают все службы. Но только американцы уверяют, будто не сотрудничают со своей индустрией. Лицемерие! Раздобыли сведения и держат в сейфе, не отдавая фирмам? Смешно!

— Мсье Марион, вы извините, и все же, беседуя с вами, невольно убеждаешься: любой попавший в секретную службу обречен на превращение в циника.

— Циника, возможно, чересчур сильно сказано. Я бы смягчил — в скептика. Разговоры, декларации, пожимания рук и объятия с поцелуями — одно. А дела — они иногда совсем другие.

— Признайтесь, бывало, что руководители рангом повыше просили предоставить им данные не на советских и даже не на немцев, а на своих же — на французов?

— Случались запросы. Просили некоторые ответственные политические фигуры. Абсурд, это незаконно.

— Хотели разузнать подробнее о лицах того же круга?

— Их же круга, только уровнем пониже. И обижались моим неизменным: это не наша профессия. АЖСЕ работает за пределами Франции, а не в ней.

— А как относятся в самой Франции к своей разведке?

— Во Франции собственных разведчиков оценивают негативно. В этом большая слабость. Шпион — слово ругательное. Относится не только к настоящему, но и к прошлому. Какое отличие от англичан, которые создали свой образ агента! У нас же, к моему удивлению, чувствуется некоторое покаяние по поводу содержания спецслужб. Общественное мнение, печать склонны изображать сотрудников разведки серыми акулами. В парламенте отношение тоже прохладное. Усугубилось некоторыми обидными неудачами разведки. Более лояльно воспринимают ее промышленники. У них конкуренция, потому разведка нужна. Выведывание секретов на рынке — неотъемлемая часть существования самого рынка.

Но ведь разведка необходима. Она — та служба, которая почти всегда высказывает свои контраргументы. Случается, они не совпадают или даже противоречат утверждениям дипломатов. В результате — несовпадение взглядов и выводов разведчиков и политиков. Жаль, еще в 50-х генерал де Голль совершил ошибку, которая тянется до сих пор. Подчинил разведку министерству обороны. Парадокс: орган, призванный поставлять политические, экономические, промышленные данные, вдруг оказался подчиненным тем, кого интересуют лишь военные сведения.

— А как, решусь на вопрос, строится в общих чертах деятельность французской разведки? У вас есть, например, резиденты, как в «братских» службах?

— Французская секретная служба построена приблизительно схоже с остальными. У нее есть резиденты в странах. Назначаются руководителем службы, только называются не резидентом, а шефом поста. В числе прямых обязанностей — и вербовка источников, и сеть.

— И кто же в сети?

— Или французы, покинувшие родину, или жители этой страны. Источники финансируются в разнообразнейших формах, каких-то постоянных правил нет, как нет и постоянного жалованья. Оплата зависит от уровня проделываемой работы, от степени отдачи… К сожалению, французские секретные службы часто аккредитованы при иностранных спецслужбах. Например, в США при ЦРУ. Это вряд ли дает возможность трудиться в условиях полной секретности.

— А где работается хорошо?

— В Африке, особенно франкоязычной. Там сильные позиции заняты еще со времен генерала де Голля. Центр получает богатые данные для анализа. И, в свою очередь, имеет возможность передавать сигналы, исходящие от французского правительства, главам африканских государств.

— Есть ли в ДЖСЕ какое-либо подразлеление, которое, как «Моссад», призвано проводить операции с применением чисто военных навыков?