Они ведь едят щенков, правда?

Ло нарочито небрежно ответил:

— Товарищ, единственное, что здесь «важно», — это наглость американцев, которые пытаются подложить нам свинью.

Фа снова уставился в лежавшую перед ним папку. А потом сказал:

— Я бы хотел снова просмотреть видеоматериал, снятый в больнице.

На большом настенном мониторе опять появился видеосюжет, длившийся семь минут сорок шесть секунд. Возле двери больничной палаты, в коридоре, стояли агенты тайной службы и тибетские агенты безопасности. К ним приблизился мужчина в белом врачебном халате, с бейджем на груди. Агенты прочитали надпись на нем. Он кивнул им и вошел в палату. Через шесть минут он вышел из палаты. Хотя невооруженным глазом трудно было разглядеть, но при внимательном просмотре видеозаписи можно было заметить, что у мужчины обезображена мочка правого уха, а на правой руке нет безымянного пальца.

— Ну, а теперь — результаты вскрытия… — начал Фа.

Ло прервал его:

— Фальшивка чистой воды! Почему это им понадобилось целых двенадцать дней на то, чтобы установить, был он отравлен или нет? Речь-то шла о персоне ого-го какой важности.

Фа прочитал лежавший перед ним документ.

— Судя по тому, что тут написано, первоначальный токсикологический анализ был получен с возможными ложноположительными результатами, указывающими на содержание наркотиков. В частности, кокаина. И тогда они… — Фа зачитал вслух: — провели повторный токсикологический анализ, обратившись к другой среде — глазной жидкости. Этим и объясняется задержка. Знаменитость тут ни при чем. Наука ведь идет своим путем, ей безразлично, кто ты — вельможа или пахарь.

Фа продолжил чтение:

— «Обширное геморрагическое изменение левого полушария в зоне передней церебральной артерии… удар… содержание в водной жидкости барбитуратов, кокаина и бензодиазепина».

Он оторвал взгляд от бумаги.

— Для моего понимания это слишком сложно — много терминов. Но из заключения ясно: его отравили.

— А зачем нам это нужно?

Фа поглядел на Ло.

— Товарищ, ведь вы сами, лично, предлагали мне прибегнуть к такой мере месяц назад.

— Ситуация тогда была другой. А никому из присутствующих здесь не приходит в голову, что это ведь очень удобно — что об этом якобы имевшем место убийстве известно только нам и главе национальной безопасности Фэнкоку? Ну и, разумеется, вашему доброму другу, американскому президенту. А?

— Осторожнее, товарищ. Вы не вправе бросаться оскорблениями.

— А разве вы не видите, что это нас самих сейчас оскорбляют? — Ло уже перешел на крик.

Фа снова обратился к бумагам.

— Теперь о том, почему все это осталось тайной. Согласно этому сообщению, когда был подготовлен окончательный доклад о результатах вскрытия, больница предупредила ФБР. ФБР изъяло этот документ и видеозапись, сделанную камерой слежения, и направило доклад генеральному прокурору. Тот доложил о деле напрямую президенту. Президент и глава нацбезопасности Фэнкок решили избрать следующий способ действий: передать материалы не послу Дину, а товарищу Чан, в надежде, что она передаст это нам напрямую, минуя МГБ. Однако она, будучи хорошим агентом МГБ, передала его напрямую своему начальству — вам, где он и пролежал почти сутки. До тех пор, пока посол Дин не узнал о тайной встрече Фэнкока с Чан, и то благодаря какому-то туристу, который сфотографировал их.

— Товарищ, отвечу вам в последний раз: я считал своей обязанностью изучить дело, прежде чем представлять на ваше рассмотрение. Это же уловка, обман — разве вы не видите? Это же очевидно. Только болван может на это клюнуть. Такой болван, как вы!

Фа строго уставился на Ло и ответил спокойным тоном:

— Вы, похоже, очень расстроены, товарищ. Ну, а я, надеюсь, все-таки не оказался болваном. Хотя признаю — да, сам я не способен решить, подлинны эти свидетельства или сфабрикованы. Мне представляется, что единственный выход — провести полное расследование. — Он оглядел сидевших за столом. — Вы согласны с моим мнением, товарищи?

— Расследование? — переспросил Ло. — Только у МГБ имеется полномочие расследовать подобные дела.

— Нет. Мы должны следовать правильной партийной дисциплине и всем положенным процедурам. Такое дело должно быть отправлено в Центральную дисциплинарную инспекционную комиссию. Именно она является «Хранителем Единства Партии».

Фа обратился к остальным членам Комитета:

— Товарищи, что скажете вы?

Все, кроме Ло и Ханя, кивнули.

— Вот и отлично. Дело требует безотлагательного рассмотрения.

Министр иностранных дел Ву спросил:

— А что мне сказать послу Дину?

— Ничего. За пределами этого помещения никто не должен ничего слышать об этом. — Фа задумчиво вздохнул. — Мне придется как-то известить американцев, что мы получили то, что они нам передали. Я ясно дам им понять, что мы не верим в подлинность этих документов. И что мы проводим собственное расследование. Вы согласны, товарищи?

Через час Фа и Ган сидели со своими стаканами виски и слушали Симфонию Водопроводных Кранов.

— Товарищ заместитель главного инспектора Цзэнь лично займется расследованием, направленным в ЦДИК? — спросил Фа.

Ган кивнул.

— Это условие было оговорено адмиралом Чжаном.