Они ведь едят щенков, правда?

— Ну, а Фа — может быть, он ловится на эту удочку, а может быть, и нет. Зато теперь у него есть повод вызвать Ло на ковер — перед всем Постоянным комитетом — и задать ему хорошенькую взбучку: «Глядите, что вы натворили! Ваше счастье, что Белый дом решил не раздувать скандал. Вы уволены! Давайте сюда ваш ярлык и ваш ‘блэкберри’». Ло может отрицать все что угодно, это уже не важно: перевес будет на стороне Фа. Для него это повод устроить чистку. Фа остается при власти. Его Святейшество получает достойные похороны на родине, Китай демонстрирует великодушие, и весь шум утихает. Ну, что скажете, Рог? Рог, старина, вам что — плохо?

Глава 18 Ну не умница ли мамочка?

— Вид у вас очень веселый, — заметил Жук, глядя на Энджел: она направлялась прямо к нему, цокая высокими каблуками по мраморному полу «Военной комнаты». Вид веселый и соблазнительный, — подумал Жук — сегодня она демонстрировала и длинные ноги, и глубокое декольте.

— Взгляните-ка на эти цифры, — сказала Энджел и шлепнула газету на стол Жука.

Газета была сложена так, что в глаза сразу бросался заголовок:

В США СТРЕМИТЕЛЬНО ПАДАЕТ

ОБЩЕСТВЕННАЯ ПОДДЕРЖКА КИТАЯ В СВЯЗИ

С ОТКАЗОМ ПЕКИНА ПОЗВОЛИТЬ

ДАЛАЙ-ЛАМЕ ВЕРНУТЬСЯ НА РОДИНУ.

— Стремительно падает, — ворковала Энджел. — Не просто «падает», не «ухудшается», не «снижается». А стремительно падает.

Жук бегло просмотрел статью.

— Ну да, ну да, — сказал он. — На тридцать пунктов. Это и в самом деле стремительное падение.

— Вы слышали сегодня утром Пенелопу Кент? — спросила Энджел. — Она призывала к полному бойкоту всех китайских товаров. Обожаю эту женщину! Она идиотка, это правда, но, перефразируя Ленина, — полезная идиотка.

— Бойкотировать, — повторил Жук. — Ну-ну, желаю успехов! Вы только взгляните вокруг. Все эти компьютеры. Ваш «блэкберри». Да нет, все три ваших «блэкберри». И еще айфон. Что еще? Вот эта — надо сказать, довольно откровенная — юбка. Эти туфли…

— Итальянские, — возразила Энджел. — У меня и чек есть. Думаете, такое качество может быть «Произведено в Китае»?

— В общем, я бы не стал, затаив дыхание, следить за бойкотом китайских товаров. В таком случае экономика США уже через десять минут со страшным скрежетом остановится.

— Благодарю вас, Капитан Очевидность. Ну-ка, Жук, понюхайте розы! Отвесьте поклон. Мы добились успеха! Я не говорю, что теперь можно сидеть сложа руки, но можно… — Энджел разгладила газету, — немножко порадоваться. За самих себя, таких молодцов. Ну неужели вы не чувствуете ни капельки гордости?

Она как-то по-особенному посмотрела на него. Жук подумал: Уж не флиртует ли она? А как же быть с правилом: «Я не сплю с лоббистами»?

— Я ощущаю теплое покалывание по всему телу, — сказал Жук. — Осталось подлить еще несколько галлонов топлива в разгоревшийся огонь — и, как знать, мы можем добиться взаправдашней войны. Вот тогда наша работа будет окончена. Я уже вижу на горизонте ждущие нас Нобелевские премии. Хотя, пожалуй, это не будут премии мира…

— Сегодня вечером мне опять предстоит схлестнуться с Драконшей, — сообщила Энджел. — Может, составите мне компанию, подержите полотенце? Думаю, схватка будет очень жаркой.

— Почел бы за честь — держать ваше полотенце, — сказал Жук. — Но я думаю, разумнее не высовываться. Что-то вы в последние дни стали радиоактивны. Прошу считать это комплиментом.

Энджел протянула руку.

— Чувствуете? Горячо? Осторожнее, детка, не обожгитесь!

Более чем верно. Энджел появилась на обложке одного еженедельника: Держись, Пекин! Энджел Темплтон вывела тебя на чистую воду.

Между тем от внимания Жука не ускользнуло, что Энджел стала называть его «деткой». Что это — мимикрия? Она ведь слышала, как он несколько раз обращался так к Минди по телефону (обычно очень жалобным тоном). Или, может быть, она подает ему какой-то сигнал? Жук не мог этого понять. Его тянуло к ней. Но он сказал себе: Берегись: драконы!

— Я бы с удовольствием посмотрел вашу схватку с Драконшей, но мне и правда надо держаться тише воды ниже травы. Вы звезда. А я вполне доволен своей ролью закулисного гения. Думаю, и для правления «Пантихоокеанских решений» предпочтительнее такое положение вещей.

Энджел села на стол Жука, развернулась к нему и скрестила ноги. Эти бесконечно длинные ноги в чулках. Ее коленки чуть не упирались ему в грудь. Жуку едва ли требовалась азбука Брайля, чтобы прочитать этот язык тела, хотя если вдуматься, то система Брайля предлагала самый приятный способ. Энджел улыбалась ему.

Жук предусмотрительно скрестил ноги.

— Да? — спросил он. — Чем могу помочь?

— «Пантихоокеанские решения», — повторила Энджел. — Мы ведь с вами так и не поговорили толком об этом вашем фонде?

— Вы ни о чем меня не спрашивали.

— Ни о чем не расспрашивай, ничего не рассказывай — да?

— Вы не задавали мне никаких вопросов, когда мы шли в банк обналичивать наши чеки.