Они всегда смеялись надо мной. Как детские обиды перерастают в жестокость

Он страшно любил петь и привез себе из Японии установку караоке задолго до того, как такие устройства появились на американском рынке. Он был щедрым и веселым хозяином. В нашем доме постоянно звучал смех, друзья и родственники сменяли друг друга. Когда родители устраивали вечеринку, папа старался сделать так, чтобы каждый гость чувствовал себя в центре внимания. Я обожала его. Я могла болтать с ним бесконечно. Он никогда меня не ругал и не осуждал. Они с мамой научили меня обращаться к ним с любыми проблемами. Папа всегда говорил, что я не должна бояться довериться ему, что бы со мной ни случилось. Родители были истинными католиками, четко осознающими, что хорошо, а что плохо. Они учили меня сочувствию и терпимости, учили заботиться о слабых. Они воспитывали во мне независимость и желание жить собственным умом.

Мама всегда поддерживала папу. Хотя он часто уезжал в командировки, мама редко жаловалась. Она и сама работала в его офисе несколько дней в неделю – была верной его помощницей и опорой. Они женились по любви. Друзьям нравилось бывать у них. Они словно излучали сияние, и все вокруг хотели окунуться в этот свет.

Стрелки часов перешагнули за полдень, и праздник неуклонно приближался. Я начала понимать, что сюрприза от папы ждать не стоит. «Ничего, – утешала я себя. – Мама сделает кучу фотографий, и в выходные я смогу ему все показать». Кто-то позвонил в дверь, и я отвлеклась от мыслей о том, как папа вернется из Японии.

– Джоди, твои друзья пришли, – пропела тетушка Эви.

Она схватила целую охапку праздничных шляп и поспешила открыть дверь толпе четвероклассников.

– Входите! – крикнула я.

Встречая одноклассников с подарками, я почти позабыла о папе.

День выдался прекрасный. Тетушки просто блистали. Их окружили хихикающие дети, лакомящиеся сладостями с тарелок в стиле «Улицы Сезам». Мы играли в «прицепи хвост ослу», когда нужно с завязанными глазами правильно прикрепить хвостик к изображению осла. Тетушка Джуди поднялась на стремянку, чтобы повесить огромную яркую пиньяту с конфетами. Мама затаила дыхание. Тетушка Джуди не отличалась ловкостью и могла рухнуть со стремянки в любую минуту. Чем сильнее дрожала стремянка, тем громче мы хохотали. Это был волшебный день. Мы по очереди пытались разбить пиньяту. В конце концов Эдди (он мне всегда нравился) ударил по ней так сильно, что конфеты разлетелись по всей комнате. Тут же появились наш французский пудель Ш-Щу и бабушкин карликовый пудель Тойя. Они принялись гоняться за конфетами, катающимися по полу. Все хохотали до слез. Бабушка фотографировала, а мама снимала на камеру. Они хотели запечатлеть наше веселье со всех сторон.

Мама знала, что я страдаю от одиночества – я же была единственным ребенком. Ей хотелось устроить мне идеальный день рождения. Когда пришли мои одноклассники, она очень радовалась, но во время праздника почему-то держалась как-то отстраненно и сдержанно. Мама всегда казалась такой: теплой и веселой в один момент – и суровой и жесткой в другой. Думаю, ей было трудно иметь единственного ребенка. Во мне она видела маленького взрослого.

В тот день мама была очень красивой. Темные вьющиеся волосы, волшебные карие глаза – куда бы она ни пошла, на нее все оборачивались. Она считала, что женщина должна ухаживать за собой, и привила мне такое же чувство уважения к себе. Друзья часто говорили, что им хотелось бы, чтобы их матери тоже были такими красивыми. А мне иногда хотелось, чтобы она не так сильно заботилась о своей внешности, и это чувство сохранилось у меня надолго.

Одноклассники отлично повеселились. Я была совершенно счастлива. Пришли все мои школьные друзья – всем хотелось побывать на моем дне рождения…

В тот год я была популярной. В школе все хотели сидеть рядом со мной. Со мной делились секретами. Мы даже придумали собственный язык, чтобы взрослые не понимали, что мы говорим друг другу. Наша учительница, миссис Стенс, благослови ее Господь, была бесконечно терпелива с нами. Школа казалась воплощенной мечтой. Мне нравилось учиться. Одноклассники считали меня умной и смелой. Мне подражали.

Я училась в католической младшей школе Святого Вознесения, и преподавали нам монахини. Больше всех я любила сестру Розу, пожилую добрую женщину невероятной чуткости и теплоты. Мама тоже ее любила. Она всегда давала мне небольшие подарки для сестры Розы – чтобы та чувствовала, как ее ценят и любят.