Они всегда смеялись надо мной. Как детские обиды перерастают в жестокость

«Этого не может быть», – твердила я себе, получив письма от всех крупных издателей Нью-Йорка. Все писали одно и то же: «Джоди, ваша история очень интересна, но буллинг – это не проблема. Честно говоря, мы не видим реальной читательской аудитории для вашей книги». Ирония моей ситуации была поразительной. Я написала книгу о том, как меня отвергали сверстники, и теперь они же отказывались и от моей книги! Большинство издателей хорошо меня знали – я пятнадцать лет успешно работала в книжном бизнесе, занималась рекламой и проводила кампании, которые превращали их издания в бестселлеры. Редакторы всегда полагались на мое чутье. Так почему же они отвергли меня сейчас, когда я уже доказала им свое умение определять победителя? Меня словно по голове ударили.

Тогда я затравила издателя из Новой Англии, чтобы он выпустил в свет мою книгу… Ну, скажем по-другому: я проявила настойчивость.

Моя старая подруга из Publishers Weekly, к которой я обратилась за помощью, предложила мне отправить книгу в независимое издательство Adams Media и дала телефон директора. Я позвонила Бобу Адамсу и оставила на его голосовой почте бесстрастное сообщение: «Вы должны встретиться со мной». Я точно знала: если мне удастся с ним встретиться, то я сумею убедить его издать мою книгу. У бедняги просто не было шансов. Он перезвонил мне через сорок пять минут. В этот момент я уже ехала на север по трассе 95 из Нью-Йорка к Бостону и через три часа вошла в его кабинет. Мы отправились пообедать, и, когда нам подали кофе, он уже предложил мне контракт. Мой отец оказался прав: когда речь идет о чем-то важном, нужно начинать с самого верха. Я буду вечно благодарна Бобу Адамсу.

В день выхода этой книги президент Джордж Буш объявил войну Ираку, и все мои выступления в СМИ, в том числе и запланированный блок в программе «Доброе утро, Америка», отменились. Помню, как я думала, что это несправедливо. Я столько пережила, чтобы добиться издания книги, а теперь о ней никто не узнает. Я готова была сдаться, но тут случилось чудо. Через пару дней после отмененных выступлений издателю позвонили из книжного магазина и сказали, что моя книга буквально разлетается с полок. «Наверное, автор очень удачно выступила по телевидению?» – предположили они. А потом мне позвонили из New York Times и сказали, что моя книга вошла в список бестселлеров. Ожидая обещанной рекламной кампании, менеджеры книжных магазинов выставили ее исключительно выигрышно. Кампания так и не состоялась, но сочетание успешной обложки и удачного расположения на полке в магазине способствовали ее популярности. А дальше уже пошла молва. Пожалуй, это единственный случай в истории, когда отмененное выступление в утреннем телевизионном шоу не помешало попаданию книги в список бестселлеров New York Times.

Через несколько дней я начала получать сотни электронных писем. Мне писали школьники, родители и учителя. Ко мне обращались жертвы травли всего девяти-десяти лет от роду. Они говорили, что находятся на грани самоубийства, и умоляли о помощи. Мне писали растерянные учителя, которые видели, как ученики размахивали оружием. Меня просили приехать в школу и рассказать свою историю, чтобы предотвратить катастрофу. Мне писали отчаявшиеся родители, которые ничего не могли сделать, чтобы прекратить страдания своих детей. Я сортировала письма по категориям, выбирая самые важные и срочные. А потом я забронировала билеты на самолет, собрала чемодан и начала путешествовать по стране, чтобы ответить всем, кто ко мне обратился.

Так началась моя неустанная школьная кампания против буллинга INJJIA («Это НЕ просто шутки!»). Утром я выступала перед школьниками, днем проводила семинар для учителей, вечером – для родителей и родственников, куда приглашали всех желающих. Я говорила предельно честно, ничего не скрывая. Я не выступала перед аудиторией, а вместе с ними переживала свое прошлое, обнажая душу. Я рассказывала школьникам, как буллинг портит всю жизнь человеку. Буллинг – не просто гадости, которые вы кому-то делаете. Это еще и добрые дела, которых вы не делаете. Вы оставляете одноклассника обедать в одиночестве, не выбираете его в команду, не вовлекаете в свой разговор. Такие поступки могут ранить больше физического насилия, потому что жертва начинает сомневаться не в тех, кто ее обидел, а в самой себе. И это сомнение сохраняется на всю жизнь.

Обращаясь к учителям, я рассказывала, что хорошего сделали и чего не сделали мои педагоги, когда им следовало бы поступить по-другому – об этом в детстве мечтала я, а теперь мечтают сотни школьников, подвергающихся травле. Родителям я говорила то, что кто-то должен был сказать моим, когда меня травили в школе. Перед каждым выступлением я закрывала глаза и молилась, чтобы Бог помог мне достучаться до тех, кому мои слова нужнее всего. Потом я представляла, как беру за руку всех своих слушателей и направляю их в теплую, терпимую и отважную жизнь.