Они заплатили кровью

По прибытию в Сантарем они расстались, едва пожав руки. От этого каждый нерв в руке Стампфа болезненно съежился, и на мягкой коже между большим и указательным пальцем открылась трещина.

* * *

Да, Сантарем - не Рио, думал Локки, направляясь в бар на южной окраине города, куда часто наведывались ветераны Вьетнама, любители этого своеобразного энимал-шоу. Оно было одним из немногих удовольствий Локки, от которого он никогда не уставал, - смотреть, как одна из местных женщин с застывшим, как студень, лицом, отдается собаке или ослу - и всего за несколько зеленых. Женщины в Сантареме были невкусными, как пиво, но Локки не волновала их внешность: главное, чтобы тело было в рабочем состоянии, и чтобы они были не заразны. Разыскав бар, он подсел к какому-то американцу, с которым весь вечер обменивался скабрезностями. Когда же ему это надоело - уже заполночь, он, прихватив бутылку виски, вышел на улицу излить свои эмоции на чью-нибудь физиономию.

* * *

Немного раскосая женщина уже почти согласилась на небольшой грешок с Локки - от чего она решительно отказывалась, пока очередной стакан вина не убедил ее, что не в целомудрии счастье - когда в дверь негромко постучали.

- Суки, - выругался Локки.

- Si, - отозвалась женщина. - Зука. Зука. - Кажется, это было единственным словом в ее лексиконе, напоминавшем английское. Не обращая на нее внимания, пьяный Локки подполз к краю грязного матраса. В дверь снова постучали.

- Кто там?

- Сеньор Локки? - голос из коридора принадлежал молодому человеку.

- Да! - Локки не мог отыскать брюк в складках простыни. - Да! Что тебе нужно?

- Mensagem, - сказал юноша. - Urgente. Urgente.

- Ты ко меня? - Он, наконец, нашел свои брюки и теперь надевал их. Женщина совершенно спокойно наблюдала за происходящим, лежа в кровати и поигрывая пустой бутылкой. Застегнувшись, Локки проделал три шага - от кровати к двери. На пороге стоял мальчик, черные глаза и особенный блеск кожи свидетельствовали о его индейском происхождении. Он был одет в тенниску с рекламой "кока-колы".

- Mensagem, Сеньор Локки, - повторил он, - ...do hospital.

Мальчик смотрел мимо Локки на женщину в кровати, осклабясь от уха до уха.

- Больница? - переспросил Локки.

- Sim. Hospital "Sacrado Coraca de Maria".

Это может быть только Стампф, подумал Локки. Кому еще в этом богом и чертом забытом месте он может понадобиться? Никому. Он посмотрел на личико с раскосыми глазами.

- Vem komigo, - сказал мальчик, - Vem komigo. Urgente.

- Нет, - решил Локки. - Я остаюсь. Не сейчас. Понимаешь меня? Потом, потом.

Мальчик пожал плечами.

- ...Ta morrendo.

- Умирает?

- Sim. Ta morrendo.

- Ладно, бог с ним. Понимаешь? Возвращайся и скажи ему, что я приду, когда освобожусь.

Мальчик опять пожал плечами.

- E meu dinheiro? - сказал он, когда Локки уже закрывал дверь.

- Пошел к черту, - бросил Локки и захлопнул дверь.

Когда после двух часов и одного бездарного акта с безразличной особой Локки открыл дверь, он обнаружил, что мальчик в отместку нагадил на порог.

* * *

Больница "Sacrado Coraca de Maria" была плохо приспособлена, чтобы болеть; уж лучше умирать в своей кровати в компании с собственным потом, думал Локки, шагая по грязному коридору. Удушливый запах медикаментов не мог заглушить испарений больной человеческой плоти. Ими были пропитаны стены; они жирной пленкой садились на лампы и пол. Что могло стрястись со Стампфом, что он угодил сюда? Драка в баре? Не сошелся с сутенером в цене за женщину? Немец был просто слишком глуп, чтобы влипнуть во что-нибудь подобное. - Сеньор Стампф? спросил он у женщины в белом, проходившей по коридору. - Мне нужен Сеньор Стампф.

Женщина потрясла головой и указала дальше по коридору на замученного вида мужчину, который остановился на мгновение, чтобы зажечь сигару. Локки подошел. Мужчина стоял в клубах едкого дыма.

- Мне нужен Сеньор Стампф, - сказал Локки.

Мужчина, усмехнувшись, посмотрел на него:

- Вы Локки?

- Да.

- Ага, - он затянулся. Дым был настолько едким, что мог бы вызвать рецидив у самого тяжелого пациента. - Я доктор Эдсон Коста, - сказал мужчина, протягивая холодную руку Локки. - Ваш друг ждал вас всю ночь.

- Что с ним?

- У него болит глаз, - сказал Эдсон Коста, совершенно безразличный к состоянию Стампфа. - И у него небольшие ссадины на руках и лице. Но он не подпускает к себе никого. Он сам себе доктор.

- Но почему? - удивился Локки.

Доктор, казалось, был озадачен.

- Он платит за стерильную комнату. Платит хорошо. Поэтому я его туда поместил. Хотите его увидеть? Может, заберете его?

- Может, - ответил Локки без всякого энтузиазма.

- Его голова... - сказал доктор. - У него галлюцинации.

Не вдаваясь в дальнейшие объяснения, он пошел широкими шагами, оставляя за собой дымовой шлейф. Пройдя через главное здание и небольшой внутренний двор, они оказались возле палаты со стеклянным окошком в двери.

- Здесь, - доктор показал на дверь, - ваш друг. Скажите ему, - сказал он, как будто дал прощальный залп, - чтобы заплатил, или пусть завтра уезжает.