Only Two of Us (СИ)

— У тебя тоже поразительный дар, — она склонила голову набок. — Даже два.

— Просвети меня.

— Во-первых, — она сложила палец в привычной манере, — ты поразительно умело играешь словами, превращая любое признание собственной неправоты в завуалированное оскорбление. Во-вторых, — еще один палец, — поразительно бессовестно спихиваешь вину на ближнего. Просто признай, что тебе нравится третировать все, что движется.

— Не понимаю, о чем ты.

— Я же вижу, как ты ухмыляешься каждый раз, когда доводишь меня до ручки, — настаивала Грейнджер, игнорируя его невинно приподнятые брови.

— Может, мне просто нравится, как ты злишься? — предположил Драко.

Грейнджер заинтересованно приподняла бровь, чуть смутилась, но, поскольку отвечать на немой вопрос Малфой не спешил и даже успел проклясть себя за излишне многозначительные высказывания, сама перешла к вопросам:

— Почему ты остался?

— Ты выносила мне мозги три дня, нет, — поправил он себя, — полгода, заставила подготовить весь этот треклятый вечер и всерьез думала, что я просто так уйду посреди веселья?

— Вообще-то я имела в виду, почему ты остался в Хогвартсе.

— Уж точно не для того, чтобы стать твоим личным эльфом, — нахмурился Драко, призвав чарами в их сторону бутылку огневиски и два бокала, рассчитывая ослабить любопытство гриффиндорки легким опьянением.

Напиток она взяла, даже отпила, но продолжала изучающе оценивать его взглядом сквозь бокал. И так уж получилось, что спустя несколько минут эту дуэль молчания она выиграла, безмолвно дав понять: день достаточно сюрреалистичен для того, чтобы временно опустить формальные колкости, не рискуя поступиться принципами. Раз уж они уже начали вместе пить и праздновать.

Он сделал несколько глотков и только после этого захотел высказаться.

— Рождество? В Малфой-мэноре? — он фыркнул. — Тебе бы, кстати, понравилось. Отец каждый год организовывает огромный банкет, приглашает кучу народа. Он называет это связями с общественностью. Хотя мне это напоминает скорее маскарад. Знаешь, когда все надевают маски и притворяются, что ничего не изменилось и никто никогда не был на службе у безносого ублюдка…

Грейнджер оказалась неплохим слушателем, так что спустя какое-то время он умудрился излить все негодование и даже расслабился. Возможно, этому также способствовали огневиски и праздничная атмосфера. В любом случае после пяти бокалов стало очевидно, что Грейнджер не такая зануда, какой казалась все эти восемь лет. Более того, если приглядеться к ней, когда она самозабвенно рассказывает о чем-то, что ей нравится; когда улыбается, словно происходящее не кажется ей чем-то странным и неправильным — можно обнаружить, что она… красива.

Затем удивиться собственным мыслям и понять, что нить повествования давно затерялась, а Грейнджер неожиданно замолкла, скорее всего, приметив его отсутствие и задумчивый взгляд, блуждающий по ее лицу.

Прежде чем Малфой успел отреагировать, она легко вскочила с места, подбегая к какому-то странному маггловскому прибору, после чего помещение заполнила приятная музыка, а на лице Грейнджер расцвела хитрая улыбка. Губами она прошептала, что это его мерзкое «нет» не принимается, руками потянулась к нему, заставляя подняться с места.

Может быть, завтра он пожалеет об этом, но сегодня позволил ей завершить начатое.

Рождество, наверное, действительно время чудес и откровений, потому что, если бы кто-то вчера сообщил ему, что он будет танцевать с Гермионой Грейнджер под маггловскую музыку, он бы точно посоветовал этому несчастному пройти курс лечения в больнице святого Мунго.

Но вот он здесь, в Большом зале, сейчас, и не сопротивляется, когда Грейнджер берет его за руку, увлекая за собой в центр помещения. Ее прикосновение странным образом отрезвляет, но думать о чем-то сейчас все равно не хочется, поэтому Драко просто кружит ее в такт, с насмешливой улыбкой наблюдая, как гриффиндорка изо всех сил старается сохранять равновесие и притворяться трезвой.

Радовался он ровно до того момента, как она не наступила ему на ногу и чуть не упала. Драко успел подхватить ее, притянув к себе, и она медленно раскрыла глаза, озадаченно разглядывая его лицо, будто видела впервые.

— С Рождеством… Драко.

— Грейнджер, похоже, ты действительно перебрала, — ужаснулся Малфой, но добавил: — С Рождеством.

***

В Рождество слово «волшебный» играло другими красками. Потому что в этот день все становилось чуть светлее. Пусть за окном царил сумрак, освещаемый лишь луной и прозрачными снежными комьями, внутри разливалось то самое тепло, которого не хватало весь год даже в самый теплый летний день. И даже люди, привычно-знакомые, менялись, будто представляясь под другим углом и открывая что-то необычное. Новое.