ОНО

Беверли подошла к буфету и открыла одну из секций. Она пронзительно вскрикнула, когда черно-коричневая норвежская крыса свалилась ей почти прямо в лицо. Крыса шмякнулась на стойку и оглядела их черными глазками. Все еще крича, Беверли подняла рогатку и натянула резинку.

— Нет, — заорал Билл.

Она повернулась к нему, бледная и испуганная. Затем она кивнула и расслабила руку, серебряный шарик упал без выстрела, но Бен подумал, что она была очень-очень близка к тому, чтобы выстрелить. Она медленно расслабилась, подошла к Бену и оперлась на него. Он твердо обнял ее за плечи.

Крыса прошмыгнула по стойке, свалилась на пол, оттуда метнулась в кладовку, и была такова.

— Оно хотело, чтобы я выстрелила в него, — сказала Беверли слабым голосом. — И истратила на нее половину наших боеприпасов.

— Да, — сказал Билл. — Это как тренировочная дистанция ФБР в Квентине. Там отправляют на макет улицы и быстро выдвигают разные цели. Если вы попадете в честных граждан вместо преступников, вы теряете очки.

— Я не могу сделать это, Билл, — сказала она. — Я сейчас все испорчу, — Она протянула ему рогатку, но Билл покачал головой.

— Ты дддолжна, Беверли.

Из другой секции буфета раздалось мяуканье.

Ричи подошел к нему.

— Не подходи слишком близко! — взревел Стэн. — Это может… Ричи посмотрел внутрь, и выражение болезненного отвращения перекосило его лицо. Он захлопнул дверцу буфета со стуком, от которого по всему дому разнеслось мертвое эхо.

— Гадость, — голос Ричи звучал сдавленно. — Самая большая гадость, которую я когда-либо видел… А может, и кто-либо другой. — Он вытер рот тыльной стороной руки. — Там их сотни. — Он посмотрел на них, его рот скривился немного в их сторону. — Их хвосты… Они все спутаны, Билл. Связаны вместе, — он сделал гримасу. — Как змеи.

Они посмотрели на дверцу буфета. Мяуканье было приглушенное, но все-таки слышимое. Крысы, — подумал Бен, глядя на бледное лицо Билла и через его плечо на пепельно-серое лицо Майка. — Все боятся, крыс. Оно это тоже знает.

— Пппошли, — сказал Билл. — Здесь на, Нннейболт-стрит, вввеселье никогда не пппрекращается.

Они спустились в прихожую. Здесь смешалась вонь сгнившей штукатурки и старой застоялой мочи. Они могли выглянуть на улицу через грязные оконные стекла и увидеть свои велосипеды. Велосипеды Бев и Бена были перевернуты рулем вниз. Велосипед Билла прислонился к чахлому клену. Бену велосипеды показались удаленными за тысячу миль — как будто видимые через другой конец телескопа. Пустынная улица с вздутыми полосками асфальта, полинявшее мокрое небо, постоянное «чух-чух-чух» бегущего локомотива… эти вещи казались ему грезами, галлюцинациями. Что было реальностью, так это убогая прихожая с ее вонью и гнездившимися в ней тенями.

Осколки коричневого стекла в одном углу — разбитые бутылки «Рейнголда».

В другом углу, насквозь промокшем, валялся эротический журнал размером с дайджест. Женщина на обложке склонилась к стулу, юбка сзади поднята, демонстрируя верх ее чулок в сеточку и черные трусики. Бена картинка не возбуждала; не смущало его и то, что Беверли тоже видела ее. Сырость сделала кожу женщины желтой и сморщила обложку так, что на лице женщины появились морщины. Ее похотливый взгляд сделался оскалом мертвой шлюхи.

(Годы спустя, когда Бен снова прокручивал это, Бев вдруг вскрикнула, испугав их всех, — они не столько слушали историю, сколько переживали ее заново. «Это была она! — закричала Бев. — Миссис Керш».) Пока Бен смотрел, молодая, но одновременно старая шлюха на обложке подмигнула ему. Она непристойным призывным жестом вильнула задом.

Как облитый ушатом воды, все еще в поту, Бен отвел взгляд.

Билл толкнул дверь слева, и они прошли за ним в сводчатую комнату, которая могла быть когда-то гостиной. Мятая пара зеленых штанов свисала с лампы под потолком. Как и подвал, эта комната показалась Бену очень большой и почти такой же длинной, как грузовой автомобиль. Слишком длинной для такого маленького дома… каким они видели его снаружи.

О, но это было снаружи, — говорил внутри его мозга новый голос. Это был карикатурный, визгливый голос, и Бен понял с внезапной определенностью, что он слышит самого Пеннивайза. Пеннивайз разговаривал с ним по какому-то безумному внутреннему радио. — Снаружи вещи всегда кажутся меньше, чем они на самом деле, не правда ли, Бен?

— Уходи, — прошептал Бен.

Ричи повернулся и увидел его бледное, напряженное лицо.

— Ты что-то сказал?

Бен покачал головой. Голос пропал. Это было хорошо. Все-таки

(снаружи)