Оно того стоит

— Пожалуй, я пойду, — говорит Роман, наклоняясь, чтобы поцеловать Кашу. Выражение ее лица, когда она смотрит, как его облаченная в костюм задница уходит, кажется знакомым. Такое же выражение я видела сегодня утром в зеркале. Она не хочет оставлять его.

Лысый мужик, который в коридоре орал про эпичный трах, входит и занимает свое место за аркой. Не могу поверить, что мужчина, кричащий о растянутых вагинах и потрескавшихся сосках, руководит свадьбой. Просто прекрасно. Его пассии нигде нет, так что сомневаюсь, что он пустится в подобные речевые хитросплетения посреди церемонии.

Подружки невесты и дружки жениха, включая Романа, входят и идут по проходу парами, занимая свое место у алтаря, сопровождаемые подружкой невесты и шафером, а также очаровательной девушкой, несущей кольцо и цветы. Андерсон идет по проходу и ждет свою невесту. Наконец начинает играть свадебный марш Вагнера, и Джейн медленно шествует по проходу. Эта сучка выглядит просто великолепно, надо отдать ей должное.

 Я смотрю на Лидию, чтобы увидеть, как она справляется с ситуацией, но она не кажется мне расстроенной. Откинувшись на спинку сиденья с легкой улыбкой на лице, она, похоже, чего-то ждет.

Фотографии Джейн и Андерсона продолжают проецироваться над их головами, когда жених и невеста смотрят друг на друга, а священник начинает произносить речь. Изо всех сил стараюсь не представлять пенис, описанный мне Кашей, пока он говорит.

Не слышу их, мои мысли то и дело возвращаются к Дэвису, который сжимает мою руку и улыбается мне. У меня на языке вертится вопрос о том, чтобы снова сойтись. Я знаю, что этого не может быть, мы едва знаем друг друга и живем слишком далеко, чтобы наладить настоящие отношения. Я не знаю, чего хочу. Просто мысль о том, что не увижу его снова, разрывает меня.

Всеобщий удивленный возглас гостей вырывает меня из моих раздумий, а Каша тычет в меня локтем, указывая на изображение, проецируемое над женихом и невестой. Я моргаю и снова смотрю, чтобы осознать то, что вижу. Голая задница Андерсона светит на камеру, пока две голые ноги обхватывают его бедра. Голова женщины запрокинута назад, когда он трахает ее у стены.

Волосы выдают ее еще до того, как на стене всплывает следующая фотография, на которой видно лицо Гретхен с открытым в экстазе ртом. Андерсон нависает над ней, его грудь блестит от пота.

Раздается крик, две женщины бегут, чтобы закрыть глаза цветочнице и носительнице кольца, прежде чем вывести их.

— Это лучшая свадьба, на которой я когда-либо была! — радостно констатирует Каша.

— Ах ты, сука! — Джейн кричит на Гретхен, толкая ее. Примерно в это же время трек меняется на «It Wasn't Me» в исполнении Шэгги.

Я встречаюсь взглядом с Кашей, и мы взрываемся смехом. И мы не единственные. Вся аудитория взрывается смехом вперемешку с гневными криками. Фотографии Андерсона и Гретхен продолжают мелькать на стене. Они целуются, он сосет ее сиськи, а на одной все могут увидеть, как она улыбается ему с его же членом у себя во рту.

— Слезь с меня, сука! — Гретхен визжит, цепляясь за Джейн.

— Ты трахаешься с одним из садовников с тех пор, как мы сюда приехали! — произносит Андерсон со скоростью мили в минуту, и как бы мне хотелось услышать его объяснение, но все, что я могу разобрать, это. — Мне жаль.

Моника со вздохом садится позади Каши.

— Ладно, ты права. Он засранец. — Она оглядывается на творящийся вокруг хаос. — Все это зря.

Гретхен, должно быть, обиделась на объяснение, которое Андерсон пытается использовать, чтобы спасти свою задницу, потому что она кричит:

— Это ты ко мне пришел! — Она толкает его, и он врезается в священника. Это как смотреть на домино, когда все спотыкаются и пытаются удержать равновесие.

На секунду мне кажется, что они угомонились, но Джейн хватает Гретхен за волосы.

— Может, если бы ты время от времени сосала его член, ему не пришлось бы приходить ко мне! — Это самая девчачья, самая чопорная драка в истории, но им удается сбросить священника с алтаря в арку. Арка покачивается, замирает, словно в ожидании чего-то, затем падает на землю, осыпая ошеломленных гостей брызгами белых лепестков роз.

Лидия достает что-то из сумочки... Это что розовый микрофон? Так и есть! Это детский микрофон, и она постукивает по нему, прежде чем поднести к губам.

— Именно поэтому, леди и джентльмены, — говорит она с озорной улыбкой, — я, черт возьми, здесь.

Будь я проклята.

Она протягивает руку и театрально роняет микрофон. Картинное падение микрофона.

За всем этим хаосом, большинство людей даже не замечают этого.

Моника встает на стул и кричит:

— Не могли бы вы все переместиться в сад, где для вас сервирован шведский стол. Она указывает на дверь, ведущую в сад.

— Ты серьезно пытаешься спасти эту катастрофу? — спрашивает Каша, а Моника качает головой.

— Нам пора, — бормочет Дэвис, и мы извиняемся. Лидия провожает нас до двери, и мы направляемся к палатке, уже заполненной людьми. Благодарные за возможность сбежать, они выстраиваются в очередь, наполняют тарелки и садятся за столы, разбросанные по лужайке.