Оно внутри меня

Для неё испытания на сегодняшнюю ночь ещё не закончились. Резкая боль пронзила грудную клетку. Она скрючилась и закричала. Боль сменилась невыносимым жжением. Словно ей на грудь положили раскаленный утюг. Уля разорвала майку, оставшись в одном бюстгальтере. Между грудей что-то выпячивало. Это оно! уже Оно плыло под костями и в следующую секунду послышался хруст. И снова боль. Уля увидела, как грудная клетка надулась и образовала конусообразную форму. Уля закричала. Снова послышался хруст. Потом ещё и ещё. Кости хрустели так, будто по ним прыгали в берцовых сапогах. Оно ломает мне рёбра, пронеслось в её сознании. Уля должна была отключиться, потерять сознание, потому что такую боль просто невозможно вытерпеть. Но сознание вопреки всему не нажимало на “выкл”. Уля ощутила боль в правом боку. Кости рёбер образовали конус. Уля уже не кричала, она завыла прямо, как волк. И… наконец-то потеряла сознание, упав спиной в мягкий снег. А живой шар продолжал ломать ей рёбра. Её тело ещё несколько минут прибывало в движении, как если бы чья-то огромная рука нашпиговывала её начинкой, прям как утку к Новому году.

ХV

Уля вернулась домой практически без одежды. По всему телу красные ветко-образные полосы, которые вскоре исчезли, не оставив ни следа. Кости уже не болели. Их словно не было вовсе.

***

Ника вернулась от подруги без четверти двенадцать. День стоял морозный, но солнечный. Первое, что её насторожило – незапертая дверь. Второе – Ульяна спала на диване, свернувшись клубочком, в одном нижнем белье. И третье – на спине у сестры был огромный горб, размером с волейбольный мяч! Ника, будто завороженная, словно во сне подошла к сестре, протянула руку и дотронулась кончиками пальцев до уродливой выпуклости. Под кожей что-то зашевелилось, и горб буквально на глазах сначала уменьшился, а потом и вовсе исчез. Ника ахнула, отпрянув назад.

– Что такое? – Уля пробудилась и повернулась на спину, где всего секунду назад был уродливый горб.

– Что за фигня?! – Ника в ужасе таращилась на сестру, потом перевела взгляд на руки, будто запачкала их в чужой крови или чем-то подобным.

– Ты о чём? – Уля села, потирая глаза и прикрываясь диванной подушкой.

– У тебя на спине был огромный горб! – чуть ли не срываясь на крик, выпалила Ника. Уля нахмурилась. Она не знала, что сказать. Не знала и не хотела об это говорить. Опустив взгляд в пол, пыталась подобрать подходящие слова. Всё это время Ника шумно дышала и взирала на сестру так, если бы узнала, что та скоро умрёт.

– Да… – наконец-то Уля заговорила, совершенно спокойным голосом. – Ты только не переживай. Ладно?

– Что с тобой? Ты больна?

Уля снова замолчала. Облизнув пересохшие губы, она поняла, что просто не может объяснить всего, что с ней случилось за последний месяц.

– Да. Скорее всего я больна, – её голос прозвучал смиренно, как у человека, узнавшего страшный диагноз, но уже свыкшегося с мыслью, что вскоре ему предстоит покинуть мир живых.

– Ты маме говорила? – но Ника не хотела успокаиваться, вибрации в её голосе только усиливались. Она либо скоро сорвётся и будет биться в истерике, либо расплачется.

– Нет, конечно! – сразу призналась Уля. Она поднялась и, всё ещё прижимая к грудям подушку, направилась наверх.

– У тебя был огромный горб на спине, а потом он исчез… – Ника двинулась следом, при этом её голос дрожал, так если бы она пыталась петь и бежать одновременно.

– Я покажу тебе кое-что.

***

– Значит, ты думаешь, что больна тем же чем был болен папа? – Ника сидела возле сестры на кровати и разглядывала статью о Лупусе, которую Ульяне удалось отыскать.

– Другого объяснения у меня нету, – Уля слезла с койки, порылась в шкафу и оделась в вязаный свитер и джинсы. Ника с ужасом рассматривала фото больного мужчины, всё время, бросая беспокойные взгляды на сестру.

– Тогда почему этого не происходит со мной? Я ведь никогда не соблюдала этого правила.

– Просто ты о нём ничего не знала, поэтому, наверное. Ведь когда папа ушёл ты была совсем маленькой, – пожала плечами Уля.

– Ну и что, когда мы гуляли вместе, ты постоянно об этом твердила.

– Не твердила! –  возмутилась Уля.

– Ещё как!

– Ну может пару раз, – сдалась Уля, – Но это уже неважно. Всё уже произошло. Посмотри на это, – она отыскала лист с нарисованной отцовской рукой картой. Ника с минуту изучала её.

– И что всё это значит?

– Не знаю, – поникнув ответила Уля, – Но очевидно, что он запутался в собственных записях и скорее всего вернулся тем же путём. И они выследили его.

– Надо рассказать маме.

– Нет, – упрямо отрезала Ульяна, плюхаясь на постель рядом с сестрой, – Она начнёт меня таскать по врачам.

– Но папа умер. Значит и ты… – глаза сестры покраснели и наполнились слезами.

– Он не умер, а пропал. Это большая разница, – Уля бережно обняла её, как своего ребёнка, – Со мной всё будет нормально.

– Но…

– Обещай, что маме не скажешь. Помнишь свои вчерашние слова: «Ты поможешь мне, а тебе».

Ника громко задышала, борясь с нахлынувшими эмоциями, потом нехотя согласилась.

***