Оно внутри меня

Уля открыла глаза. Вокруг до сих пор всё белёсое, как в раю. Белые халаты сменились голубыми. На неё словно давила тонна лишнего веса. Она не могла пошевелиться. Было тяжело даже дышать. В нос ударили множества запахов. В основном одни лекарства, но сквозь пелену удушающих средств, Уля учуяла до боли знакомые. Где-то совсем недалеко – мама, Ника и… Юрий Олегович…

– Мам… – простонала она, заставляя вздрогнуть всех присутствующих.

– Ты же сказал, что ввёл анестезию? – Уварова бросила нервный взгляд на Разумова, который уже приготовился резать горб, держа в одной руке скальпель.

– Всё хорошо, – произнёс он Ульяне, не снимая с себя противомикробной стирильной маски. – Скоро мы вытащим его из тебя.

– Позовите маму, пожалуйста – умоляюще простонала она.

Некоторое мгновение Разумов предпринимал решение в своей голове и понял, что ничего не изменится, если он выполнит эту маленькую просьбу. Он попросил жестом одну из своих молодых помощниц. Та быстро выбежала в коридор. И уже через несколько секунд Лиза и Ника вошли в операционную. Мама сразу заплакала, громко всхлипывая и прикрывая рот ладонью.

– Доченька моя, – сквозь слёзы вымолвила она, припадая на колени, возле операционного стола. Кто-то накинул на неё белый халат и на Нику тоже, которая боялась и шагу ступить, буквально остолбенев от увиденного ужаса, так и оставшись стоять возле дверей.

– Мама. – Ульяна улыбнулась, хотя ей стоило это неимоверных усилий. Всё тело горело, а на голову словно давила без устали тяжёлая невидимая рука. – Прости меня.

– Нет. Доченька. Всё будет хорошо. Ты выберешься. Ты сможешь, – захлёбываясь в слезах, протараторила Лиза, прижимая горячую кисть дочери к своей влажной холодной щеке.

– Мама, – говорить становилось всё тяжелее. Губы и рот совсем пересохли.

– Что?

– Скажи им.… Чтобы они не… Не делали операцию… – Уля попыталась облизнуть пересохшие губы, но язык стал, как наждачка.

В этот самый момент в операционную влетела медсестра:

– Степан Сергеевич, там какие-то люди! С телевидения, министерства или из департамента. Я не знаю… – виновато выпалила она.

Разумов сразу смекнул что к чему и бросив гневный взгляд на Анжелику, вышел вон. Медсестра выбежала следом. На доктора сразу налетели двое. Один с камерой на плече, другая с микрофоном в руке и похожая на актрису Дрю Бэрримор*. Она тут же осыпала его кучей вопросов. Чуть поодаль стояли ещё четыре человека все в костюмах и выглядели, словно не из мира сего. Трое мужчин и одна женщина лет пятидесяти, но Разумов наверняка был уверен, что главная среди них именно она.

– Я прошу всех удалиться! – очень громко произнёс он, отодвигая от своего рта надоедливый микрофон.

– Правда ли, что девочка похожа на Квазимодо? ** – не унималась интервьюер.

– Здравствуйте, меня зовут Анна Абросимова, – женщина в костюме мгновенно выросла перед доктором. Трое её коллеги буквально оттащили оператора и двойника Дрю. Анна, обладала гипнотическим взором, поэтому на некоторое время ей удалось заговорить Разумова, – Мы из Департамента Здравоохранения. Вы же понимаете. Такие единичные случаи…

Юра сидел и не знал, куда себя деть. Ему позвонила мама Ульяны и просила срочно приехать. И вот он здесь. Но что он должен сделать? Какой от него прок?

– Юрий Олегович?

Он поднял глаза. Лиза смотрела на него уставшим заплаканным взглядом. Он понял, что теперь его очередь. Ульяна ждёт его.

Он вошел в операционную. Вокруг творился какой-то хаос. Все бегали. Кто-то что-то кричал. Но для него весь мир остановился, когда он увидел Ульяну. Его сердце больно сжалось. Кое-как он смог заставить себя дышать. Ноги отказывались идти, но он должен был.

– Вы пришли, – тихо произнесла Ульяна и улыбнулась. Взгляд сонный. Глаза полуприкрыты.

– Конечно я пришёл, – он приземлился на колени возле операционного стола, чтобы их лица оказались на одном уровне.

– Юра, хотя бы вы убедите её, что операцию необходимо сделать. –  попросила Лиза, прижимая к груди младшую дочь. Ника тоже начала плакать. Её подростковая психика не могла выдержать всё это. Она почувствовала, как в правой руке чуть ниже предплечья, что-то зачесалось, и прикрыла это место ладошкой. С этим она разберётся потом.

– Почему ты не хочешь? Врачи помогут тебе, – Юра бережно взял Ульяну за руку, ужасаясь тому, насколько она горяча.

– Потому что я умру, – одними губами произнесла Уля. Ей хотелось плакать, но вся жидкость в её теле словно испарилась. Она потратила остатки сил на то, чтобы ответно сжать его руку. Чтобы в последний раз ощутить нежность его тела.

– Но… – взрослый мужчина начал плакать. Его пугали её слова. Он совсем этого не желал.

Внезапно в операционной потух свет, кроме тех ламп, которые работали от генератора на случай перебоя с электричеством. Где-то в коридоре раздался душераздирающий женский крик, заставляющий всех присутствующих покрыться мурашками.

– Они идут, – спокойно произнесла Ульяна. Силы к ней будто начали возвращаться.