Оно: всё впереди (СИ)

«Чёрт, похоже с возрастом они стали умнее» выругался про себя монстр, ещё не отойдя от того, в кого превратился его знакомый пухляк, над которым вечно издевался Бауэрс. Но вспомнив, что в этом мире сил у него вполне хватает, быстро материализовал что-то на подобии документа и протянул ребятам. Правда, вверх тормашками. Те пристально изучили его, словно зная, как он должен выглядеть. Но клоун то знал, что они понятия не имеют. Если в этом мире Шарлота никогда не приезжала в Дерри, значит они толком журналистов и не видели.

— Ладно. – неохотно согласился Каспбрак. — Проходите.

Они посадили клоуна на диван в гостиной и опросили подождать, отойдя зачем-то на кухню. Пеннивайз предположил, что это для того, чтобы обсудить его неожиданный визит. Но это было далеко не главное. Внешний вид Хэнскома свалил его на повал. Из толстяка он к предположительным 18 годам стал настоящим красавцем. Не известно, что именно толкнуло его на это, но хотелось бы, чтобы и в мире откуда прибыл клоун результат был таким же. А вот Каспбрак его совсем не порадовал. Из-за слишком сильной опеки матери, он стал затюканным хилым мальчишкой, который похож на ходячий труп. Похоже, все те злоключения, в которые клоун его втягивал, имели и положительные моменты в виде хоть каких-то физических нагрузок. Но не успел монстр как следует подумать об этом, как в комнату вернулись парни, садясь напротив него на кушетку.

— Значит, расследуете? – вновь переспросил Эдди.

— А-ага. Хотелось бы узнать... что именно произошло.

— Могли бы для этого взять из библиотеки старую газету. – фыркнул Бен. — Это случилось после ярмарки 1989-ого года. Никто не видел, как или где, но виновника так и не нашли. Кроме них пропало ещё два ребёнка. А после этого всё прекратилось.

— Стоп. Них? – не понял клоун. — Мы ведь говорим о Лане Туччи, так? Кто это «они»?

— Вы серьезно? – скривился Каспбрак. — вы пришли расспрашивать нас о пропаже той, с кем мы даже практически не общались?

— Но... о ком же ещё? – дрожащим голосом спросил Пеннивайз. Парни переглянулись, и лица их выражали горечь.

— О Стенли Урисе. – тихо сказал астматик.