Оно: всё впереди (СИ)

Мальчики стояли возле места самоубийства, не обращая внимания на холод и ветер. Ричи глубоко вздохнул, понимая, что Уриса тут нет, и уже собрался разворачиваться, как вдруг услышал тихий всхлип. Эдди сжимал кулак, который не был забинтован, втягивая носом текущие из него сопли.

— Почему? — тихо спросил он.

— Эй, ты чего? — растерялся очкарик, не ожидая такой реакции.

— Почему так случилось? В какой момент всё пошло под откос? Когда пропал Джорджи? Или Бетти Рипсом? Или, может, тогда, когда мы впервые ступили в коллектор? — по щеке побежала горячая слеза, которую мальчик быстро вытер.

— Эдс, перестань, — как можно мягче сказал друг, опуская руку ему на плечо. — Всё в норме.

— Нет! Не в норме! Мне страшно! Я не хочу больше видеть, как кто-то умирает! Я не хочу, чтобы дети пропадали! Я не хочу приходить на могилу Стенли, когда его тело найдут где-то в лесу или в канаве!

— Что ты такое говоришь?? Мы найдём его! Вот увидишь!

— Найдём?? Как?! Мы просто гребенные дети! Что мы можем?! — он упал на колени, склонившись над окровавленной землёй. — Я хочу, чтобы всё было, как раньше. Но... так не будет.

Тойзер уже еле сдерживал плач. Он тоже был сыт по горло всем, что с ними происходило. Ричи сел на землю рядом с другом, обхватив его руками. Они оба начали плакать, смотря на сырую землю, где когда-то остывал труп Милори. Им было плохо. Но никто не мог им помочь. Рыдания прервала рация, из которой раздался голос Майка.

— Приём, ребята. Как там у вас? — Тойзер быстро вытер слезы с лица и, втянув сопли, нажал на кнопку.

— Прием. Мы в Пустоши. Тут никого нет. Ищем дальше, отбой, — с этими словами он убрал рацию и снова уткнулся глазами в землю.

Эдди всё ещё рыдал то ли из жалости к себе, то ли к Стену, то ли к Милори Роз, чья могила навсегда осталась загадкой.

Майк пожал плечами и убрал рацию в карман. Они с Биллом стояли напротив дома 29 на Нейбол. Старое здание ничуть не изменилось. Такое же обугленное, с окнами забитыми досками и мертвым двором с гигантской корягой, которая, возможно, когда-то и была деревом. Ребят все ещё бросало в дрожь от воспоминаний, которые возвращали их в то жуткое место.