Оно: всё впереди (СИ)

— Мммм...Бев, отстань. Мне на работу к девяти... – пробубнил он, но приоткрыв левый глаз, увидел перед собой вовсе не Марш, а Фостер. Та склонилась над ним, касаясь его лица своими волосами. Девушка уже была одета и умыта, готовая к выходу. — Что? Ш...Шарлота? – не понял клоун. Сделав над собой усилие, он смог открыть второй глаз и повернуться к ней лицом. Луч света начал жечь роговицы, заставляя глаза менять цвет. Пеннивайз зажмурился, недовольно кряхтя и ворочаясь.

— Уже десять. Думаю...надо скоро выдвигаться. – как-то слишком смущенно пробормотала девушка и отстранилась от кровати монстра. — Я пойду вниз, закажу нам кофе. – она быстро вышла из номера, закрыв за собой дверь. Фостер смутно помнила события прошлой ночи, но знала, что перебрала, и клоун тащил её до мотеля. Такое поведение для журналистки было не характерно, и стыд перед её компаньоном прожигал Шарлоту изнутри. Пеннивайз же не понял этого. Он вообще не знал, что люди стыдятся таких вещей, как алкогольное опьянение и не стал акцентировать на этом внимание.

Клоун лениво встал с койки, всё ещё жмурясь из-за яркого света. Погода в Чикаго была солнечная, хоть и морозная. Машины и крыши домов покрыла корка инея, переливаясь в утренних лучах светилы. Пеннивайз проследовал в ванную, где ещё пять минут простоял в под струёй горячей воды. Тут что-то дотронулось до его пальцев на ноге. Монстр опустил голову и увидел на ступне жирного рыжего таракана. Неудивительно, в таком-то мотеле. Но Пеннивайз не стал кричать или прыгать, стараясь стряхнуть насекомое с ноги. Это было бы глупо. Он не человек. И страх перед тараканами ему не знаком. Монстр жил в канализации в окружении этих тварей, и они стали неким постоянным антуражем. Клоун схватил таракана за панцирь. Насекомое быстро дергало ножками, стараясь вырваться. Пеннивайз поднёс его к своим губам и разинув пасть, сунул внутрь. Послышался приглушённый хруст ломающихся крыльев и панциря. Клоун жадно смаковал каждый кусочек. По сути, это что-то вроде жвачки для людей. Насытиться нельзя, но ощущение, что ты ешь, присутствует.