ОНО

И Ричи показал большим пальцем на миссис Коул: она работала билетершей в «Алладине» еще со времен немого кино. Ее крашеные огненно-рыжие волосы были до того редки, что просвечивал голый череп. Губы у миссис Коул были огромные, отвислые, накрашенные помадой сливового цвета, щеки с яркими пятнами румянца, а брови подведены черным карандашом. Миссис Коул была заядлой демократкой. Она терпеть не могла детей.

— Ух, сейчас сеанс начнется, а его все нет. Я не хочу входить без него. Где он, черт бы его побрал! — нервничал Ричи.

— Можешь купить ему билет и оставить в кассе, — рассудительно предложила Бев. — А когда он придет…

В это мгновение из-за угла Маклин-стрит показался Бен. Он тяжело отдувался, живот трясся, ходил ходуном, выпирая из-под спортивного свитера. Бен издали заметил Ричи и хотел было махнуть рукой, но тут увидел Бев, и рука его замерла, глаза невольно расширились. Он все же помахал, а затем медленно подошел к тому месту, где стояли Ричи и Бев.

— Привет, Ричи, — сказал он и мельком взглянул на Бев. Казалось, Бен боялся, что стоит задержать взгляд на ней, как он покраснеет. — Привет, Бев.

— Здравствуй, Бен, — проговорила она, и между ними воцарилось странное молчание — его нельзя было назвать неловким. Ричи показалось оно весьма значительным. Он почувствовал нечто смутно похожее на муки ревности: между Беном и Бев была какая-то связь, которую Ричи не мог уяснить себе толком.

— Здорово, Хейстек! — сказал он. — Я думал, ты сдрейфил. Эти фильмы такой страх на тебя нагонят, что сразу похудеешь этак фунтов на десять. Я тебе говорю! Возьмешь вот и похудеешь. А выйдешь из кинотеатра, такая дрожь тебя проймет, что придется тебя поддерживать, чтобы не упал.

Ричи двинулся к кассе и по пути коснулся руки Бена. Бен хотел было что-то сказать, но посмотрел на Бев, которая улыбнулась ему, помедлил и наконец произнес:

— А я был здесь, но потом прошел по улице, когда появились эти типы.

— Какие типы? — спросил Ричи, хотя уже догадался.

— Генри Бауэрс, Виктор Крис, Белч Хаггинс и с ними еще несколько человек.

Ричи присвистнул.

— Они, должно быть, уже вошли в зал. Я не вижу их у буфета.

— Да, наверно.

— На их месте я бы не стал тратить время и деньги на два фильма ужасов, — сказал Ричи. — Я бы лучше остался дома и посмотрел на себя в зеркало. Минута смеха заменяет килограмм мяса.

Бев весело рассмеялась, а Бен слабо улыбнулся. Ровно неделю назад Генри Бауэрс грозился его поколотить, а дело кончилось тем, что теперь он хочет его убить. Бен в этом нисколько не сомневался.

— Знаешь что, — сказал Ричи. — Поднимайся на балкон. Они наверняка сидят сейчас во втором ряду, задрав ноги.

— Ты уверен? — спросил Бен. Вряд ли Ричи представляет, на что способны эти типы, особенно Генри Бауэрс.

Ричи, которого три месяца назад едва не избил Генри со своими чокнутыми дружками (ему удалось скрыться в отделе игрушек магазина Фриза), знал Генри и его компанию лучше, чем предполагал Бен.

— Если бы я не был уверен, я бы не пошел в кино, — сказал он. — Я хочу посмотреть эти фильмы, Хейстек, по не ценою своей жизни.

— А потом, если они будут к нам приставать, мы просто скажем Фокси — и он выставит их из зала, — сказала Бев.

Фокси, то есть мистер Фоксворт, худощавый, мрачного вида мужчина с болезненно-желтым лицом, был директор «Алладина». В эту минуту он продавал конфеты и воздушную кукурузу, то и дело приговаривая, точно священник на службе: «Подождите, по очереди. Не спешите, по очереди». В потертом смокинге и желтоватой крахмальной рубашке он походил на владельца похоронного бюро, в момент, когда тому сыплются заказы.

Бен в сомнении перевел взгляд с Бев на мистера Фоксворта, затем на Ричи.

— Зачем ты им позволяешь травить себя? — спокойно проговорил Ричи. — Им только волю дай. Неужели ты не понимаешь?

— Да я понимаю, — вздохнул Бен. На самом деле он не представлял себе, как он мог бы воспрепятствовать Генри, но присутствие Беверли придало ему отваги. Если бы она не пришла, он бы попытался убедить Ричи перенести поход в кино на другой день. А если бы Ричи упорствовал, он бы попросту распрощался с ним. Но рядом была Бев. Он не хотел выглядеть перед ней трусом. Мысль, что он будет сидеть в темноте на балконе рядом с Бев (даже если между ними усядется Ричи), была необычайно притягательной.

— Подождем начала сеанса, а потом войдем, — предложил Ричи. Он улыбнулся и подтолкнул локтем Бена. — Тебе что, Хейстек, жизнь не дорога?

Бен сдвинул брови, а затем фыркнул от смеха. Засмеялся и Ричи. Глядя на них, Беверли тоже засмеялась.

Ричи снова подошел к билетной кассе. В окошке губошлепая миссис Коул взглянула на него с кислой гримасой.

— Добрый день, мадам, — произнес Ричи голосом барона Батхоула. — Мне срочно нужны три билета в ваш очаровательный кинематограф.

— Перестань дурачиться, мальчик, и повтори, что тебе нужно, — пролаяла из круглого окошечка миссис Коул, крашеные ее брови задвигались так угрожающе, что Ричи не выдержал и просто просунул в отверстие под щитком мятый доллар, пробормотав: — Три, пожалуйста.