далеко за сосновым боромгде ночуют барсук и выдрана пруду и лягушки хоромбез бинокля уже не видноза верблюжьей пустыней тощейи змеиной мангровой чащейза пернатой пальмовой рощейпросыпается первый спящийа точнее не нарисуемон словами неописуемисчезают на свете горыпропадают предметы бытагде созвездий цвели узорыночь навеки от них отмытатает текст в манускрипте мудромпревращаются буквы в знакинепосильные мозгу утромна полях полегают злакипод ногами плесень и силосэто все ему только снилосьглубоко под земным покровомв быстрых сернах и ярких лисахпод ковром что служил коровампропитаньем а после высохпод кротовьим корявым гротомв толщах кварца или корундачто пропахли огненным потомсаламандр и сильфид как будтошевелится второй на ложеочевидно проснулся тожеи тогда пропадает сразуто что снизу казалось небомпредстает мирозданье глазув полном сраме своем нелепомвремя пятится и сдаетсясердце вязнет в кипящей лавеслишком мало сна остаетсяслишком много ненужной явидогорает на крыльях птицаотчего никому не спитсяно пока в городских руинахв обеззубевших зевах оконв путах кабельных тросов длинныхневредим из бетона коконна стальных изнуренных фермахтам возможен в утробной позесамый вещий из самых верныхв саркофаге в анабиозетам мерещится третий спящийнаш единственный настоящий
«жизнь состоит из стульев и столов…»
жизнь состоит из стульев и столовмы кошки в нашей небольшой ловушкеа ласки или милости уловв ней скуден словно милостыня в кружкев спасительной безвестности пропастьуйти в цыгане мойвой в море плаватьи милости препоручая властьвнести в реестр пока мигает памятькто или умерли или умрутчью участь опозорила природане требуя за добровольный трудпредметов мебельного обиходастенать о пяденице и хвощео плесени чья пересохла слякотьты здесь любил кого-нибудь вообщетогда ступай и принимайся плакатьо том кому и в полдень свет не белкто в толчее вещей ни зги не видитили так мало милости имелчто милостыней возместить не выйдет