Онтология печали (меланхолии)

Итак, начнем, пожалуй, с непреодолимой тяги к насилию, которая начала проявляться на стадии отрочества (в возрасте, когда оно было совершаемо мной я далеко не осознавал, что делаю, лишь предвкушая очередной всплеск возбуждения, в том числе сексуального). Подобное влечение в принципе не является чем-то из ряда вон, если мы наблюдаем его у совсем несознательных детей, находясь на стадии отрочества, поступок нельзя назвать совсем неосознанным. После полного понимания определенных действий, связанных с этим деструктивным влечением, Недавний Я, долгое время не мог найти причину, скорее не пытался ее искать, каждый раз принимая решение свести все на то, что Ранний Я просто не был здоров, но болен был и Недавний Я, но только, тщательно открещиваясь от этого, постоянно надевал маску «нормальности».

Впоследствии, пройдя определенные стадии рефлексии, Недавний Я чувствовал отвращение к себе, непреодолимую тягу вернуться в прошлое, чтобы исправить что-либо, а за спину тихими шажками уже подкралась печаль. Я Сегодняшний могу лишь сказать, что чувство неотвратимости, невозможности что-либо исправить, вызывает лишь несоразмерное с ним, ощущение презрительного, отчасти ненавистнического отношения к себе, да и ко всем окружающим. Чувство, при котором внутри все сжимается настолько, что тебя начинает трясти, ощущение полной беспомощности в данной ситуации сковывает так, что не можешь шевельнуться, но печаль заключается не в этих душераздирающих импульсах, она приходит после, созерцая лишенную воли сущность, неспособную ничего с этим поделать.

Перейдем к такому явлению, как стыд. Это один из ключевых импульсов, которые впоследствии приводят к ощущению печали, наряду со злостью, скорбью, которую З. Фрейд рассматривал вместе с «меланхолией», тоской, замечу, что именно абстрактной тоской, такой характерной для русского индивида, отвращением, ненавистью, скукой и еще несколькими, как сказал бы «здоровый» человек, коих не существует, деструктивными переживаниями. Стыд ощущается по-разному, иногда, размышления о случившемся беспокоят человека две-три ночи, иногда, два-три месяца, бывает и такое, что определенная ситуация не выходит из головы годами. Масса, заполняющая тело, впоследствии ползущая из кишечника к желудку, после направляющаяся из желудка по пищеводу к гортани, становится комом в горле, который, как ни старайся, не проглотить и не выкашлять. Голос в черепной коробке постоянно напоминает о произошедшем, а когда хочется на секунду забыть о совершенном стыдном поступке, придаться грусти, хоть ненадолго, он будто запрещает вам испытывать что-то кроме стыда. В случае, если ситуация для кого-то может показаться забавной, даже истерически смешной, голос превращается в змеиное шипение и воплощается во фразе: «не забывай кто мы есть». Впоследствии же, ничего не остается, кроме как сговориться с этим нашептыванием, начать произносить звуки в унисон с ним. В случае со стыдом, печаль приобретает характер «спасителя», некой темной силы, которая могла бы проглотить Меня, но по какой-то причине проглатывает «стыд». Ты испытываешь облегчение, когда после долгих блужданий по скалистой местности, либо же по полю крапивы, без обуви, заходишь по пояс в болото, представляя, что находится под ногами, ощущая, как тина постепенно всасывает ноги, обволакивая своей теплотой. Ты не особенно хочешь из него выбираться, более того, это не имеет уже никакого смысла.

Печаль, поглотившая субъект, заставляет его всматриваться в тонкие мистерии своей души. У этого взгляда во внутрь есть огромный потенциал, ибо впоследствии, субъект может начать вживаться в ткань бытия, анализируя внутреннее (Я) через внешнее (наука, культура, религия, философия). Таков путь для человека, ощущающего заброшенность (Sein s-verlassenheit), путь Сильной Dasein-терапии. Пытаясь всматриваться вглубь темноты, я совсем забыл про взгляд во вне, проводя свободное время в метафорических объятиях таких же нездоровых особ, как и я. Так мы плавно переходим к еще одной из составляющих печали (меланхолии) – «любовь», а скорее ее подобие, ибо после становления меланхолии, любовь размывается, не говоря уже о том, что может окончательно исчезнуть.

Хотелось бы заранее оговорить то, что я не использую на этом этапе данного исследования каких-либо дотошных определений из философии, психологии, религии, раз уж эта часть – одно, цельное, глубоко-личностное переживание, будьте добры, перетерпите этот бесцельный, как вы считаете, монолог, ибо в дальнейшем я постараюсь рассмотреть вышесказанное под призмой культуры и науки.