Опа!

Сергей понял свою оплошность — эх, ты, салага, хренов, все учить надо! Он быстро развел жидкость, подал Бяше. Тот взял в руку, но ее приходилось придерживать. Сам выпить Бяша никак не мог. Сергей крепко прижал его голову к себе, чуть запрокинул, вместе они поднесли стакан ко рту. Булькнуло пару раз глухо…

Сергей отошел, немного постоял, потом сел на свое место. Теперь ничего, теперь все будет в порядке. Он видел как краски возвращаются на Бяшино лицо, как оживают глаза, как он сам подтягивается на стуле, пытается сесть выше, расправить плечи. Через минуту он стал почти прежним, только подрагивала почему-то выставленная из-под стола нога, да руки все еще продолжали мелко дрожать.

Сергей взглянул на пузырек — он был достаточно большой, больше стакана. И там еще оставалось две трети зеленоватой приторной на запах жидкости.

- Вот так, Серый, — сказал Бяша, улыбаясь краями губ. Эта улыбка ему давалась с трудом. — Вот так бывает. Ты только не пугайся.

- Еще чего! — выдохнул Сергей. — Дурак ты, лечиться надо, что же ты с собой делаешь, Славик.

Бяша не ответил, потянулся к гитаре. Стал медленно и осторожно перебирать неподатливые пока для его пальцев струны.

- Север, воля, надежда, страна без границ… — начал он песню, и пальцы, сжимавшие гриф разжались. — Не могу.

Сергей встрепенулся.

- Дальше, как там дальше? — спросил он.

Бяша отмахнулся.

- Потом. Давай-ка лучше пузырек докончим! — он приготовил себе мутной, белесой бурды из жидкости, оставив треть флакончика. Аккуратненько собрал маслянистые капли, плавающие на поверхности, кончиком бумажной салфетки. Понюхал с отвращением. — Будешь?

Сергея аж передернуло.

- И тебе не советую, — сказал он и отвернулся, уже жалея, что достал этот пузырек. Надо было вызывать врача, лучше бы было.

- Ну и зря — коктейль "зашибись"! — проговорил Бяша и медленно отпил полстакана. Потом долго корчил рожи, тер глаза. — Пробирает, зараза.

Теперь Сергей видел, что он здорово пьян. И не только от жидкости на спирту, но от всего предыдущего, ведь в сумме набиралось немало. Надо бы остановить Славку, но как?!

Тот взял в руку огурец, принялся жевать его с явным отвращением, утирая без конца едкую слюну, скапливающуюся по краям губ. Потом, не дожевав до конца, проглотил оставшиеся полстакана и снова принялся за огурец. Съел один, второй, половину третьего… Скривился.

- Вот пойло! Знаешь, Серый, дерябнешь вот, что одеколону, что другой такой дряни — и все вверх ногами: жуешь вроде бы огурец, а на вкус вата, пакость какая-то! Я читал где-то, дружок давал журнальчик, что на языке штуковины какие-то…

- Рецепторы, — вставил Сергей.

- Во-во, так они после одеколона с ума сходят, все перевирают… Потому и кажется так. Странно.

- Да не лезь ты в науку, — раздраженно буркнул Сергей, — умнее не станешь. Рецепторы, видишь ли! Скажи, вкус отбивает, и все понятно!

Бяша обиделся, погрустнел.

- Куда уж нам, не кончали институтов для благородных девиц, не из графьев, это вы у нас наука, вам почет да уважение… — его развозило все больше. Он вдруг взялся за гитару, начал орать что-то неразборчиво пьяное на мотив «цыганочки», притопывать ногой.

Сергей подождал пока набесится вволю, потом предложил:

- Давай спать, что ли? Останешься у меня, я на диване постелю, пора уже.

Бяша смотрел вытаращенными, непонимающими глазами, глуповато ухмылялся и кивал беспрестанно.

- Щя, Серый, щя! Добить надо остатки, сей секунд!

Он снова намешал бурды, не отрываясь, выхлебал всю. Сел на стул, раскинув ноги, прижав руки к груди. На лице его застыло выражение крайнего изумления, и от того оно стало похоже на лицо старого, выжившего из ума маразматика. Сергей не мог смотреть на подобное — будь кто другой, плюнул бы, отвернулся. Но когда с другом так, нет хуже. Он сидел, положив локти на стол, барабанил пальцами.

- Не-е, нормалек, — доложился Бяша, — зря отказывался, это еще что! Хошь научу гуталин пить, ну хошь? Или бээф, клей такой, знаешь, — язык у него заплетался, речь звучала невнятно.

- Не хочу! — отрезал Сергей. — Пошли укладываться.

- Сей минут! — сказал Бяша и уткнулся лицом в стол. Тарелки он перед этим резко отодвинул, и они чуть не полетели на пол — Сергей успел подхватить.

Он отнес всю посуду в раковину, мыть не стал. Потом склонился над Бяшей — спит? Нет, тот не спал. Он тихо и беззвучно рыдал в скатерть. Сергей провел рукой по его спине. Отошел.

- За что… — невнятно донеслось от стола, — за что все это мне! — кулак чуть не проломил столешницу, подпрыгнула и завалилась на бок ваза с тремя красными веточками, которые Сергей подобрал на улице еще осенью, полилась вода, прямо под локоть Бяше, — он не чувствовал, его сотрясали глухие, прорвавшиеся-таки наружу рыдания. — Я из другого теста, что ли?! Я не понимаю, да?! За что так?! У-у-у, всю жизнь угробили, Серега-а!

Сергей молчал, да и что он мог сказать. Он думал о другом — что стоило сегодня пройти мимо, не заметить, не узнать. Как было бы спокойно и хорошо, так ведь нет, сам, дурак, напросился!