Опаленная юность

Дважды на обратном пути попадались им встречные колонны. Но никто не обратил внимания на одинокую машину. Самусев только прижимал свой фургон к обочине да, непрерывно сигналя, посильнее давил на акселератор. Добротная кубанская пылюка отлично завершала маскировку.

Встреча с Нечипуренко и его отрядом состоялась в условленное время и в намеченном месте, за неширокой прогалиной, через которую с основного тракта был съезд на полевую дорогу. Густая стена зелени позволяла здесь притаиться машине, словно бы человеку за углом — всего в нескольких десятках метров от трассы.

Из железной бочки предусмотрительно оставленной в кузове, до пробки наполнили бак горючим, осмотрели скаты, проверили уровень масла в моторе. Бойцы разместились в кузове, набросав перед задним бортом несколько снопов, на которые выложили в три ряда отборные арбузы. Можно было трогаться, но Самусев почему-то медлил. Нечипуренко, сидевший в кузове, откинул обвес, перегнулся к водителю:

— Слушай, ты не немцев, случаем, дожидаешься? [132]

— Угадал ведь. — Самусев скосил в его сторону сиявшие озорным весельем глаза.

— Сдурел?!

— Ни капелюшечки!

— С огнем поиграть охота?

— С дымом, — коротко хохотнул Самусев. — Понимаешь, — понизив голос, продолжал он, — сюда мы втихую добрались. Понятно? Встречный разъезд мимо мелькнул, и рассмотреть-то его толком было некогда. А обратно? Нас ли кто догонит, впереди ли будет кто стоять, подвернись один любопытный — и все. Стрельба, шум...

— Ну и что ты надумал?

— К колонне нам надо пристроиться. Пропустим и сядем на хвост. За этой пылью, как в дымовой завесе, ни один черт нас не углядит. Опять же, ежели КПП — тоже у головной будут документы смотреть. Подлинней бы только колонну!

— Много риску на себя берем, — с сомнением протянул Нечипуренко. — Сами к ним в лапы лезем...

— Вот-вот. Тебе задумка психованной кажется, а они-то и вовсе до этого не допрут. Не риск, а расчет. Психология.

— А охранение ежели? — Нечипуренко все еще не принимал неожиданный план.

— Думаю, не должно его быть. Фронт уже далеко отклонился, места открытые, не партизанские, они сейчас на рысях идут, не опасаются. А потом, дозорные-то на мотоциклах — Плотников услышит, он ведь в кабине у окошка сидит. Все получится, Жорик, не сомневайся. Мы на этом слоне еще до наших доскачем.

Самый рискованный план не всегда бывает и самым трудноисполнимым. Расчет Самусева полностью оправдался. Для бойцов, укрывшихся в кузове, эта поездка стоила многого. Трудно сохранить спокойствие, сидя под темным пологом брезента в сотне шагов от врага, невольно затаивая дыхание при каждом переключении скоростей, каждом взвизге тормозов. Но зато через три с половиной часа «автолетучка» благополучно достигла деревянного мостика.

Машина остановилась. Плотников, сидевший рядом с водителем, немедленно выскочил с ведром, полез на дно оврага. И если бы кто из немцев, ехавших в конце [133] удалявшейся колонны, в тот момент обернулся, то увидел бы обычную дорожную картину — грузовик с раскрытым капотом и солдата, льющего воду в закипевший радиатор. Правда, для того чтобы дать колонне уйти подальше, Плотникову пришлось не раз слазить в глубокий овраг. Но в азарте он даже не почувствовал усталости.

А потом мы снова свернули в сторону, и вскоре автофургон на малом газу задом съехал в ложбину. Группы соединились.

* * *

Выбирая укрытие для очередного полуторасуточного привала, Самусев руководствовался двумя соображениями. Прежде всего, надо было вновь сориентироваться в обстановке — группа уже приблизилась к густонаселенным местам. Кроме того, следовало дать бойцам хоть короткую передышку. Измотанные многокилометровыми переходами, недоеданием, беспрерывным нервным напряжением, все это время почти не спавшие, все мы буквально валились с ног.

Отдых отдыхом, а с едой у нас было туговато: арбузы, сваренная на жарком пламени сухого бурьяна кукуруза, по паре ломтей хлеба на брата да по кусочку сала размером в спичечный коробок — вот и весь дневной рацион. Но даже он в более или менее спокойной обстановке позволил бы бойцам собраться с силами. А кроме того, был у старшего лейтенанта один план заготовки продуктов, который он не преминул привести в исполнение.

Володя Заря, уроженец Ставрополья, бывал в здешних местах у родственников. Правда, довольно давно. Этим обстоятельством и решил воспользоваться старший лейтенант для успешного налаживания контакта с местными жителями. Когда еще в первый раз Заря увидел переброшенный через овраг мостик, он как будто узнал знакомые места. Потом решил попытать счастья — отыскать хутор Подгорье, где жила бабка. Первые два бойца, посланные Зарей в разведку еще до возвращения Самусева, запаздывали. Теперь Володя решил отправиться на хутор сам.

Ближе к вечеру нанесло тучи, стал накрапывать дождь. Поначалу редкий, словно нерешительный, он [134] постепенно набирал силу и к тому времени, когда Володя, я и трое бойцов прикрытия добрались к хуторскому лугу, сыпал уже безостановочно.