Опаленная молодость

«Среди немецких охранников было много спесивых хвастунов, особенно молодых солдат, которые находились под впечатлением легких побед немцев в начале войны. Помню, в середине октября 1941 года ефрейтор Ганц, служивший в команде охраны лагеря, собрал нас во время обеденного перерыва и стал разглагольствовать о победе немецких войск под Москвой. Он рисовал палкой на земле Москву в кольце и повторял: «Москва капут». Через два месяца, где-то в декабре, когда немцев из-под Москвы погнали и в Вязьму стали поступать эшелоны раненых и обмороженных немцев, один из наших пленных, Федоров, решил подшутить над Ганцем. Он обратился к нему с вопросом: «Камрад, как Москва?» В ответ Ганц с яростью набросился на Федорова с палкой, колотя его по спине со словами: «Шанзе руссиш швайн!»

Во второй половине февраля 1942 года меня избил начальник лагеря и отправил обратно в центральный лагерь военнопленных Вязьмы. Причиной этому послужили такие обстоятельства. Как-то вечером, в разговоре, мой сослуживец Захар, без всякой задней мысли, проговорился, что я до войны в полку проводил с солдатами занятия по полит-учебе. «Стукач» из нашего барака посчитал меня политруком, следовательно, коммунистом (хотя я не был членом партии) и донес начальнику лагеря. На следующий день, когда лагерь был выстроен для переклички, переводчик предупредил меня, чтобы я не ехал со всеми на работу, а шел в барак. Когда все ушли, в барак вошел начальник лагеря и стал избивать меня плеткой по голове. Я только закрыл руками лицо, чтобы уберечь глаза. Начальник лагеря с криком «Коммунист!» долго бил меня, а затем распорядился отправить в центральный лагерь, откуда я ранее сбежал осенью 1941 года.

Вспоминается еще один случай, произошедший в малом лагере за 10 дней до моей отправки в центральный лагерь. Был жестоко наказан один пленный, Федор Кандауров, работавший на лошади. По неизвестной причине у лошади потек глаз. Начальник лагеря, решив, что Кандауров ударил лошадь, устроил Федору экзекуцию. Публично, перед строем пленных, с него сдернули рубашку, положили на скамью, принесли со двора два березовых хлыста. Вызвали из строя двух пленных и приказали бить Федора по голой спине 12 раз. Немцу показалось, что били слабо. Он велел повторить, а затем добавить столько же в третий раз. Всего нанесли 36 ударов. До крови не дошло, но встать самостоятельно он уже не смог. Дали отлежаться до следующего утра, затем отправили в центральный лагерь.