Опаленная земля

– Этот аппарат спроектирован совсем не для этого. Он должен уничтожать блуждающие астероиды, которые угрожают нашей планете.

– Э-э?

– Это правда. Планета беззащитна перед лицом этой угрозы. Достаточно вспомнить, что произошло на Юпитере, достаточно вспомнить судьбу динозавров. «Парасол-2001» был призван обнаруживать приближающиеся к Земле астероиды и уничтожать их. Мелкие экземпляры при этом обращались бы в пар. Что касается крупных, то «Парасол» должен был изменять их траекторию таким образом, чтобы они миновали Землю, не причиняя вреда. Образующиеся при тепловом воздействии газы должны были сыграть роль реактивного топлива.

– Одним словом, что-то вроде гигантского увеличительного стекла.

– Вот именно.

Высокий с многозначительной улыбкой посмотрел на старика азиата – дескать, что я тебе говорил? Тот сделал вид, что ничего не заметил.

– Все бы хорошо, если бы не производственный дефект. Мы предполагали, что «Парасол» может быть арендован Пентагоном и использован против наземных целей в будущей войне. Но какой-то идиот подсунул нам бракованный компьютерный чип, который в дальнейшем был установлен в системе наведения и изменил ориентацию аппарата на орбите. Кончилось тем, что «Парасол» оказался нацелен на Землю, а не наоборот. Он уже не годился для выполнения изначальной задачи. Более того, торговая марка компании стала появляться в перевернутом виде.

– Так зачем же вы уничтожили «Биобаббл»?

– Тогда мы еще не знали, что аппарат самопереориентировался на Землю. Мы просто проводили испытания, резонно полагая, что космосу ничто не угрожает.

– А как насчет «Релайента» и Байконура? Тоже безобидные испытания?

– «Шаттл» уничтожили, чтобы подкрепить «марсианскую» версию доктора Пагана. Тут произошел какой-то сбой, торговая марка «кью-Эн-Эм» появилась в небе в виде русского слова «Мир». Тогда мы решили нанести удар по Байконуру, чтобы американцы не напали по ошибке на Россию и чтобы русские, которые и вывели на орбиту «Парасол», не сдали нас Вашингтону.

Мич вытер ладонью пот со лба и облизал пересохшие губы. У него был вид смертельно уставшего человека.

– А что еще нам оставалось делать, чтобы уберечь собственные задницы? – заключил он.

– Вы ликвидировали доктора Пагана, чтобы заткнуть ему рот?

– Ну да. То есть нет. Это все P.M. Он единолично отдавал приказы. Я всего лишь исполнитель.

– Как исправный солдат на службе у нацистов.

– Вы несправедливы ко мне. Я не отправлял людей в газовые камеры.

– Нет. Вы поджаривали их прямо на месте, – сказал Римо.

Внезапно Бартоломью Мич почувствовал острую боль в спине.

– Меня, что, ударили ножом? – спросил он, боясь пошевелиться.

– А почему вас это удивляет? – скрипучим голосом произнес старик азиат. – Разве вы не изменили собственной стране?

– Я только делал то, что требовало от меня руководство корпорации.

– Вот за это вы теперь и расплачиваетесь своей жизнью, – промолвил Римо.

– Но я не чувствую, что умираю...

– Потерпите. Я должен задать еще один вопрос.

– Какой? – спросил Мич. У него начинала кружиться голова и появилась слабость в коленках.

– Как вырубить зеркало?

– Я сам должен это сделать.

– У вас нет времени.

– Вы только не должны трогать... – Мич не закончил. Глаза у него закатились, так что остались видны лишь белки, и в следующую секунду он рухнул замертво.

– Вот дьявольщина, – пробормотал Римо.

Чиун махнул рукой:

– Не важно. Мы разрушим умные машины при помощи глупых.

– Он сказал, что мы чего-то не должны трогать. – Римо беспокойным взглядом обвел битком набитое аппаратурой помещение.

– А мы и не будем ничего трогать. Просто разобьем все вдребезги.

Римо мгновение колебался, потом пожал плечами и сказал:

– Ладно. Все равно хуже уже не будет.

И они принялись крушить все, что попадалось им под руку: от операторских пультов и шкафов больших компьютеров до приборов, назначение и название которых было им неизвестно. Скрежетал и рвался металл, лопался пластик, звенело стекло. Вспыхивали снопами зеленых искр концы выдираемого с корнем кабеля.

Действуя методично, с мрачной решимостью, они быстро превратили отдел перспективных разработок «Куантум Ньютрино Меканикс» в свалку, состоявшую из битого стекла, покореженного металла, разбитых транзисторов и поломанных плат.

– Ну вот и все, – сказал Римо. – Следующая остановка на одиннадцатом этаже.

* * *

– Мистер Боулт, к вам посетители, – предупредила Римера Мергатройда Боулта секретарша. – Двое.

– Кто такие?

– Я их не знаю. Они спросили P.M. Такое впечатление, как будто они вас знают Мистер Боулт, у них нет значков штатных сотрудников «кью-Эн-Эм».

– Спросите, что им нужно, – сказал Боулт, который был занят тем, что разбирался в своем столе.

– Они говорят, что вы последнее звено.

– Последнее звено чего?

– Они не говорят, мистер Боулт.

– Эвелин, скажите им, чтобы записались ко мне на прием.

– Хорошо, сэр.

Секунду спустя из-за двери донесся истошный крик Эвелин, после чего дверь слетела с петель и врезалась в противоположную стену, посшибав висевшие на ней работы Максфилда Пэрриша.

Ример Боулт, мгновенно побледнев, машинально вскочил.

– Кто вы такие?