Опаленные крылья мечты (СИ)

- Ира первое получила, - обернулась тренер, - больше ничего. - Она чуть нахмурилась. - Соперницы оказались сильные, сильнее даже чем я предполагала. Девочки, в основном, до такого уровня не дотягивали, только Ира, да ты. Но... видишь, как сложилось. - Она улыбнулась, добавила ободряюще: - Да ты не переживай: спорт - спортом, но на этом жизнь не заканчивается. Отдыхай, выздоравливай. Постепенно начнешь снова заниматься, восстановишь форму. Все медали твои будут. Если, конечно, не бросишь.

Ольга негодующе сверкнула глазами.

- Я никогда не брошу!

- Кто знает, кто знает. - Мария Анатольевна взглянула с сомнением. - После потрясений люди часто переосмысливают жизнь. - Она вышла, притворив за собой дверь.

- Любят они тебя, - заметила с кровати напротив девушка со строгим лицом. Она куталась в накинутый на плечи пестрый халат, обе руки покрывала толстая корка гипса.

- Сама не ожидала, - улыбнулась Ольга. - Пришли такой кучей, еще и с врачом поругались. Кошмар!

- Помню, у нас в студенческие годы, ребята тоже были дружные, - откликнулась пожилая женщина с дальней кровати. - Я как-то руку сломала, упала на катке, так ко мне каждый день ходили, яблоки носили да мандарины. Как раз накануне Нового Года. - Она вздохнула. - Так и встретила в больнице. У нас в отделении елку поставили, прямо в холле, и телевизор. - Она снова вздохнула. - Хорошие времена были, добрые.

- Раньше и горы были выше, и леса зеленее. - В комнату зашла хмурая девушка с повязкой через правый глаз. - Вас послушать, так сейчас одни сволочи вокруг.

- Настроение плохое? - сочувственно поинтересовалась Ольга.

- С возвращением. - Девушка повернула голову. - Мы уж думали - не очухаешься: сутки пластом лежала, жизни ни в одном глазу. А тут, гляди, встала, живая вся из себя. Да еще и подарков понатащили.

- Так все плохо?

- А чего хорошего? - здоровый глаз собеседницы колюче сверкнул в ее сторону. - Видишь, красавица я теперь, синеглазка - одноглазка. Мой ненаглядный решил, что два глаза роскошь, вот и помог прихорошиться. - Девушка нагнулась к тумбочке, щелкнула засовчиком, долго шарила рукой, вглядываясь здоровым глазом в темное нутро, наконец чертыхнулась, сказала с досадой: - Сигареты кончились! Ничего не понимаю, вчера еще были, а сегодня уже нет: то ли сама скурила, то ли взял кто. Меня, кстати, Люсьен звать, а по-простому - Люська. Если куришь - будем часто пересекаться. Здесь все дороги в курилку ведут. Ладно, пойду, стрельну у кого-нибудь, что-то ломает без сигарет, - девушка вышла.

- Грубая баба. - Девушка с загипсованными руками резко встала. - Грубая и неприятная!

Пожилая женщина вздохнула:

- Оксана, пусть ее - молодая, глупая.

Оксана выдохнула зло:

- Дура она, дура и шалава! Потому и глаз выбили, что живет не по-человечески. Только я понять не могу, почему вы, Анастасия Викторовна, ее защищаете.

- Оксаночка, я ведь тоже молодой была, - Анастасия Викторовна улыбнулась. - Все по молодости глупости творят, куда без этого? А через них ума набираются.

- Нет, не все. Кто-то головой думает, а учится на чужих ошибках. И не собирает мужиков сотнями, довольствуется тем, что есть. У меня парень тоже не сахар, так что теперь, на улицу нестись собирать кого попало?

Анастасия Викторовна лишь вздохнула.

- А давайте подарки распаковывать! - сменила тему Ольга. - Еще успеем наругаться, времени хватит, а подарки все же не каждый день.

- И то верно, - согласилась Оксана. - Только распаковывать тебе, у меня ручки не рабочие.

Ближе к вечеру приходили родители, оставив после себя смутное ощущение домашнего уюта и целую гору вещей. Погружаясь в сон, Ольга с улыбкой вспоминала, с каким восторгом Павел щупал гипс, а мать, нахмурившись, перечисляла содержимое многочисленных пакетов.

ГЛАВА 4

Скрипнув, отворилась дверь, возникло благообразное, обрамленное сединой лицо Эразма Модестовича. Главврач, шустрый старичок с хитрым прищуром веселых глаз, любимец больных и гроза персонала, совершал очередной утренний обход.

- Доброе утро, дорогие дамы, - он шутливо наклонил голову. - Вижу, кто поживее - уже на процедуры убежали. Вот и хорошо, значит выздоравливают. - Врач зашел в палату, окинул взглядом забитый книгами подоконник, сказал с одобрением: - Просвещаетесь, барышня? Это хорошо. Больница такое место, где и почитать и подумать можно. Торопиться некуда. Как поживает наша нога?

- Здравствуйте, - Ольга улыбнулась врачу. Эразм Модестович поражал сочетанием противоречивых качеств: мягкий и обходительный с больными, в отношении подчиненных он был жестким и требовательным. - Как нога? - она пожала плечами. - Я даже не знаю, зудит немного.

- Это хорошо, что зудит, - доктор потрогал лоб, попросил сказать "А", затем вставил в уши трубочки стетоскопа и стал слушать. - Дышите... Так, хорошо. Еще дышите. А теперь не дышите... Замечательно.

Повесив стетоскоп на плечи, он внимательно взглянул на Ольгу.