Опаленные страстью

Аннели стало не по себе. Сколько раз она выдела это кольцо, сверкающее на солнце или при свете свечи! Оно перешло к нему от деда по материнской линии, вместе с небольшими поместьями и титулами. Эшвортский наследник. Не многие знали об этом его титуле. Но мать Аннели, прочившая ей Бэрримора в мужья, без конца перечисляла ей все его титулы. Внезапно Аннели бросило в жар. Она вспомнила, как сказала однажды, что на кольце у Бэрримора изображен волк, а потом оказалось, что это лиса — элемент, редко используемый в фамильных гербах. Бэрримор не терял кольца. Он намеренно снял его. На борту «Интрепида» он уверял, что знает только деловой французский, но Энтони только что сказал, что маркиз работал с кодированными депешами. По дороге в Грэйвсенд, в карете, у нее возникли подозрения по этому поводу, но Бэрримору удалось их рассеять. Несколько минут назад он пытался привлечь внимание к Уэстфорду, а потом хладнокровно застрелил Рэмзи. Зачем? Чтобы мертвый полковник стал козлом отпущения?

Она подняла глаза и встретилась с ним взглядом. Он догадался, о чем она думает, и она тоже прочла его мысли. Это был он. Лис. Ренар.

Глава 27

Аннели перевела взгляд на Эмори, но он в это время разговаривал с Уэстфордом. Энтони склонился над столом, наливая в бокал бренди, и заслонил капитана, а Бэрримор уже был рядом с ней. Он сжал ее руку, и что-то острое впилось ей в спину, прорезав куртку.

— Одно слово, — пробормотал он, — и я вам проткну позвоночник. Проведете остаток дней в инвалидной коляске.

Она проглотила рвавшийся наружу крик. Его лицо было всего в нескольких дюймах от ее лица, зеленые глаза голодно блестели.

— П-почему? — выдохнула она. — Почему? Вместо ответа он сильнее надавил ей на спину.

— Попросите разрешения выйти. Скажите, что плохо себя чувствуете или еще что-нибудь. Мы должны отсюда уйти. Не пытайтесь противиться мне. Я убью вас, а потом вашего любовника. Мне теперь нечего терять, мисс Фэрчайлд, поверьте.

Он был совершенно спокоен, только судорожно сжимал ее руку. Она перевела взгляд на четырех мужчин в конце стола. Им даже в голову не могло прийти, что у них на глазах разыгрывается драма.

— П-простите, — прошептала Аннели.

Никто не повернулся. Не посмотрел на нее. Она почувствовала, как лезвие впивается в тело, в горле пересохло.

— Извините за беспокойство, капитан, — голос Аннели дрогнул, — можно выйти на палубу глотнуть свежего воздуха? Здесь очень душно, мне… мне нехорошо.

Мэтленд мгновенно вскочил на ноги — Простите, мисс Фэрчайлд, нашу невнимательность. Сейчас вас кто-нибудь проводит.

— Признаться, мне самому жарковато, — сказал Бэрримор, — и я охотно провожу мисс… если, конечно, никто не возражает.

Эмори поднял голову, и озабоченность на его лице сменилась кривой ухмылкой.

— Если Аннели согласна, я тоже не возражаю.

— Вы не можете возражать, молодой человек, — сухо напомнил ему Мэтленд, — поскольку я еще не решил, как с вами поступить.

Эмори шутливо поклонился и подошел к двери, чтобы открыть ее Аннели и Бэрримору.

Аннели двигалась на ватных ногах. Она надеялась, что Эмори услышит бешеный стук ее сердца, но он в это время прислушивался к разговору Уэстфорда с капитаном.

Они вышли на яркий солнечный свет, и Бэрримор повел ее вниз, к маленькому трапу, ведущему к главной оружейной палубе. Трап был неудобным, и она знала, что Бэрримору трудно будет идти за ней затылок в затылок и он вряд ли вытащит нож на виду у солдат и матросов, которых здесь было полно. У пушки стояли члены команды. Она может притвориться, что споткнулась, потеряла равновесие, закричать…

— Даже не думайте, — предупредил он ее. — А то будет еще одна невинная жертва.

— До чего же вы жалки, сэр, — сказала она.

— А ты шлюха, правильно сказал Рэмзи. И на редкость изобретательная. Ты преуспела в любовных играх, даже меня повергла в шок, когда я на днях возвращался в каюту, а ты лежала с раздвинутыми ногами на столе и стонала от удовольствия каждый раз, когда он в тебя всаживал.

Она остановилась и повернула голову.

— Вы видели нас?

— Случайно. Я думал, твой любовник на палубе, пытается вывести корабль в тумане, а ты рядом с ним.

— Вы вернулись, чтобы украсть бумаги.

— Он не выполнил приказа, не уничтожил депеши. Они были уже возле трапа. Солнце клонилось к западу, пробиваясь через облака, бросая на палубу последние багровые лучи. В воздухе пахло солью и рыбой. Аннели поскользнулась, но он не дал ей упасть и, когда они спустились вниз, потащил ее к продольному мостику. До свободы было не больше двадцати футов. Аннели не собиралась приносить себя в жертву королю и родине, но понимала, что нельзя дать Бэрримору уйти. Отцы, сыновья, братья, любимые погибли в борьбе, вспыхнувшей с новой силой и длившейся целых сто дней после побега Бонапарта с Эльбы, а Бэрримор помог Бонапарту бежать. Использовал Эмори Олторпа, потом бросил его на растерзание волкам, и если бы Аннели в то утро не вышла прогуляться по берегу, великий обман, который ей открылся теперь, так и остался бы тайной.