Опаленные

— Ну, как бы вам это сказать... Я тут случайно узнал, что тридцать лет назад это ожерелье было украдено из Музея морских раковин. В конце девятнадцатого века оно принадлежало последней гавайской королеве. Тот паренек в аэропорту продал вам краденое ожерелье.

— Говорила же я тебе, что всегда чувствовала себя королевой, когда надевала его! — восторженно объявила его мать. — Оказывается, оно и в самом деле королевское! Как это прекрасно, что оно появилось в нашей семье! И оно досталось нам честным путем!

— Мам.... У меня больше его нет.

— Что?! — вскричала Алметта. — Что ты с ним сделал? Я дала его тебе, чтобы оно принесло тебе удачу!

Да уж, принесло, ничего не скажешь, подумал Уилл. Он с трудом откашлялся.

— Я одолжил его одной женщине, сотруднице отеля. Она выпускала наш информационный бюллетень. Она хотела сфотографировать его для спецвыпуска, посвященного балу «Стань принцессой», который запланирован на эту субботу. Я дал его ей вечером, перед самым ее уходом. А на следующее утро ее тело обнаружили на берегу, прямо под нашими окнами. Ожерелье было на ее шее. Полиция опознала его как ожерелье королевы Лилиуокалани, похищенное из музея тридцать лет назад.

— О господи! — воскликнула Алметта.

— Я никому не сказал о том, что это наше ожерелье. Не хочу, чтобы они подумали, будто я имею какое-то отношение к смерти этой женщины. Мне также не хотелось бы, чтобы в полиции узнали, что мои родители украли его тридцать лет назад, находясь здесь на каникулах.

— Но мы не крали его! — возразила его мать с неподдельным возмущением. — Тебе ни в коем случае не следовало выпускать его из рук. Это была наша семейная реликвия!

Это тебе не следовало выпускать его из рук, подумал Уилл.

— Я просто хотел сообщить вам о том, что происходит. А заодно выяснить, где вы его купили.

— Интересно, что сейчас поделывает тот мальчик? — задумчиво осведомилась его мать.

— Хороший вопрос. Только он уже не мальчик. Может, в эту самую минуту ему делают операцию по укорочению пальцев. Мне от вас потребуется письменное заявление, в котором будет точно указано, где и когда вы его купили.

— Может, нам стоит приехать к нему, как ты думаешь, Бингсли?

— Мам, это совершенно излишне.

Неожиданно в трубке снова заголосили дети.

— Замечательная мысль, — с энтузиазмом поддержал ее Бингсли. — Все, включаю компьютер. Уверен, мне удастся выкупить пару авиабилетов со скидкой. Сын, ты и глазом не успеешь моргнуть, а мы уже будем с тобой.

— Этот бал — наверняка что-то потрясающее, — восторженно пропела Алметта. — А ты не сможешь достать нам пару билетиков?

Уилл застонал и стукнулся головой о стол. Сегодня прилетает его жена. Они не виделись больше двух недель. Страшно представить, что будет, когда она узнает, что Алметта и Бингсли уже пакуют чемоданы. А главное, по какой причине они прилетают на Гавайи...

За что, Господи, взмолился несчастный Билл. Господи, за что?

21

Когда самолет, на котором летели Ив и Герт, уже приближался к Коне, пассажиры, изогнув шеи, выглядывали в окошечки иллюминаторов, силясь увидеть землю, над которой они пролетали, — точнее, бесконечные акры черной окаменевшей лавы. Создавалось впечатление, будто они летели над поверхностью Луны.

— Прямо не верится, что это Гавайи! — пожаловалась стюардессе какая-то женщина в первом ряду. — Какой же это рай? Похоже на груду обгоревших скал. А где же ананасы и пальмы?

— Скоро вы их увидите, — успокоила ее стюардесса. — Как вам наверняка известно, через пару минут мы приземлимся на острове, на котором находится один из самых крупных действующих вулканов на всем земном шаре. Вот почему земля вокруг кажется такой неприглядной. Но чуть подальше вы увидите и великолепные пляжи, и огромные ранчо, и водопады, и ананасовые плантации. А вы знаете, что Большой остров потихоньку растет?

— Как это? — заинтересовалась женщина.

— Последнее извержение вулкана в восемьдесят третьем году прибавило острову двадцать тысяч акров земли. Часть аэропорта построена на окаменевшей лаве.

— Ужас!

— Обещаю вам, вы будете просто в восторге. Даже не исключаю, что вы захотите остаться здесь навсегда.

Герт повернулась к сестре и улыбнулась:

— Без паршивой овцы в стаде не обойдешься.

— Будто ты этого не знала, — отозвалась сестра. — Как минимум, одной. А у нас в группе их две. Видела, с какими лицами сидели эти несчастные Боб и Бетси за завтраком? Будто аршин проглотили! И они еще что-то там пишут о радостях супружеской жизни! Это все равно как если бы мы с тобой вздумали писать о жизни манекенщиц.

Герт так и покатилась со смеху:

— А эта нахалка Джой просто бесстыдница. Получается, у нас уже три паршивые овцы. Представляешь, у нее хватило наглости спросить у меня, обеспечиваем ли мы группу суточными. Должна сказать спасибо, что вообще сюда попала! В ее-то годы! Ты помнишь, чтобы мы куда-нибудь ездили, когда были в ее возрасте? Мы хоть раз выбирались из Хадвиля?

— Да, как же, помню. Один раз. На ярмарку штата. С ума сойти.

— Но зато теперь мы наверстываем упущенное, сестренка.

— Да, и все благодаря тому, что мы пылинки сдували с нашего старого соседа.