Опаленный 2 (СИ)

Сама чаша, издалека выглядевшая всего лишь большим блюдцем, оказалась поистине огромной — никак не меньше пятнадцати, а то и двадцати метров в диаметре. И даже с такими внушающими жуть размерами демоны едва успевали выходить так, чтобы не биться носами о затылки друг друга. Словно бесконечный конвейер, порождавший всё новых и новых тварей из Преисподней.

На самом деле все эти демоны уже успели погибнуть на Земле. Теперь же, воплощённые вновь, они готовились отправиться в новые битвы. Вокруг чаши Бездны расположись десятки огненных врат — порталов, в которых виднелись далёкие руины городов, лежащих на другом конце света. Вот через одни из врат виднеется горящий Лондон с его прекрасными, но горящими ныне башнями, а в соседнем портале можно разглядеть пылающие улицы Нью-Йорка. Все самые крупные города самых боеспособных стран были обречены сражаться с бесконечным потоком демонов. Как минимум до тех пор, пока мы не отвлечём всё эту тысячную ораву на себя.

Мне не очень-то хотелось врываться и голыми руками перемалывать в кашу всю эту огромную толпу. Но выбора не было. Я повернул голову к Васе и сказал:

— Ну что, прикроешь?

— Ещё спрашиваешь, — кивнув ему, я пошёл навстречу очередям демонов, выстроившихся к порталам. И под надзором летающих глаз, которые хоть и совершенно точно заметили нас ещё на подходах к Лопатинскому саду, но почему-то не торопились выжигать своим огненно-лазерным зрением двух наглых нарушителей.

За моей спиной Хохотун сказал в небо — а точнее, обратился к Смиту:

— Подключи Ваню к разговору. И слушать ничего не хочу… Да, лучше всего будет, если и я буду слышать его, и он меня.

Интересно, чего это Джон не хотел меня сразу, с ходу же допускать до разговора? Ну, не мне осуждать чужие странности. Не с моими тараканами в голове. Тем более, что эти двое так давно работают вместе, что я наверняка им как собаке пятая нога. Спустя несколько секунд в голове, тем не менее, раздался голос Смита:

— Ну что, дорогой товарищ? Готов к решающей битве за этот мир?

— Готов. Как Гагарин и Титов, — ответил я ему, хмыкнув. Ответом мне был усталый вздох — не Джона, а Василия. Юноша прокомментировал мою присказку:

— Говоришь прямо как моя мать. Ты из какого года вообще выполз?

— Из две тысячи девятнадцатого.

— Брешешь, не может человек из будущего говорить такими фразами, — стоп-стоп. Это что сейчас было? Я точно не ослышался?

— Из будущего?

— Эм, ну, как бы да. Я-то из две тысячи тринадцатого, — интересно получается. Вот бы поговорить с ним по человечески, в спокойной обстановке. А не сбивать боевой настрой проснувшимся любопытством.

Ведь мне с самой своей смерти, после того, как я угодил в Преисподнюю, было интересно узнать, как устроен мир на самом деле. И вот она, возможность услышать всё из уст тех, кто не понаслышке знает о том, что вообще творится во Вселенной. Или даже Вселенных — так оно наверняка будет правильней.

— Вот уж дела… А как это вообще возможно? Мы ведь с тобой из одного мира, насколько я сумел понять, — Хохотун снова устало вздохнул. Похоже, не такой редкий вопрос, раз его уже утомило отвечать на него. Или же он просто-напросто сам не слишком-то хорошо понимает то, как всё работает.

— Если мы с тобой из разных времён одного измерения — значит, это возможно. Всё просто. Если хочешь, тебе Джон или Марк потом лекцию прочитают — я-то ни разу не учёный, в отличие от тебя, — всё-то он знает обо мне. Даже мою скромную научную деятельность вниманием не обошёл.

— Да какой я учёный. Что мне предложил научрук на кандидатскую — то я и сделал. Сам бы никогда не додумался до той темы. Да и просто надо было немного усилий приложить — любая обезьяна справилась бы.

— Не скромничай, — ответил Смит: — Я интереса ради пробежался глазами по твоему автореферату — вполне пристойно. Обезьяной тебя точно не назовёшь.

Как-то совсем не так я представлял себе последние шаги перед последним в этом мире боем с ордой демонов. Думал, что придётся прорываться через толпы врагов, что своими телами будут закрывать самое драгоценное, что у них вообще есть. Возможность возрождаться, не отправляясь в пылающую Бездну, где страдают даже бессмертные души демонов. Огромную каменную чашу, стоящую на четырёх многотонных блоках.

Что мне придётся идти по колено в крови своих врагов. Пробираться через горы не успевающих испаряться трупов. Распихивать локтями восстающих из мёртвых раз за разом демонов.

Я представлял что угодно. Но только не этот будничный разговор о своей прошлой жизни. Как будто бы меня выдернули из привычного мира, где ценой ошибки в бою с адскими тварями была жуткая, мучительная смерть. И я оказался над всем этим — рядовые демоны были чем-то несущественным, чем можно пренебречь.

Проблемы этого мира… нет, даже не так — проблемы этого измерения и связанного с ним теперь круга Ада казались теперь лишь крохотной частью того невероятного по масштабам конфликта, в котором решался вопрос баланса между целыми Вселенными.