Опалённый мотылёк (СИ)

— Настоящий некромаг должен не боятся боли. — Он ударил мальчика кнутом. Максим стал по щекам размазывать слезы. Он надулся. Потом посыпались новые удары, он пытался от них защитится, но безуспешно. Так прошел почти час. Его спина и руки были располосованы ранами. Максима дернули за рукав, потому что он встал и смотрел в некуда.

— Максим. Пошли, мне страшно. — Он кивнул и стал автоматически переставлять ноги.

— Может, вернемся? Ты сам не свой. — Сказала Лиля, с опаской смотря на пьяного мужика.

— Нет, все нормально. — Ответил он, погружаясь в пучину воспоминаний.

В его голове всплыла следующая картинка. Вот они идут со статным, закутанным в плащ мужчиной с темно-русыми волосами, зелеными очами. Под ногами хрустят сухие ветки, и вдруг внезапно начинается мертвый лес. Вокруг иссохшие сосны, такое ощущение, что земля выжжена. В ушах свистит холодный осенний ветер, добавляя жути. В душе все съеживается, ведь легенды об этом месте ходят одна страшнее другой. Одна легенда гласит, что одна русалочка полюбила человека, и они весело гуляли по лесу. Она всегда куталась в растения или в свои длинные локоны, но в один прекрасный день она увидела его в объятиях деревенской красавицы и прокляла лес вместе с возлюбленными. Лес стал на глазах таять и превращаться в что-то сморщенное, не живое. Все, кто ступали на эту землю, заболевали и медленно умирали, а парочки разлучались. Одно из деревьев, приметив счастливую парочку, оплетало корнями одного из влюбленных и иссушало до мумии. Вторая легенда гласит о том, что одна ведьма убила ребенка на глазах матери, причем она убивала медленно. Руками матери. Просто водила мать в транс, глуша все инстинкты, а потом отпускала, но как-то раз она просчиталась и, убив младенца ведьмы, дорого поплатилась. А дар дремал и, в состоянии аффекта, прорвался виде проклятия. Ведьма оказалась заточена в землю, а мать умерла, отдав все силы. Но последняя легенда — о сумасшедшем некромаге. Который создал себе убежище в лесу и стал заманивать жертв, и кто-то ему сказал или сам решил, что, если он замучает около десяти тысяч человек, то станет богом смерти. Вот деревья ловили незадачливых жителей. А потом просто заманивай людей, наводя морок в виде очень красивой девиц или что-нибудь в этом духе.

В этот лес вели Максима, и поджилки тряслись. Учитель развел костер и заставил Максима пройти по раскалённым углям, а потом оставил его здесь на сутки, чтобы он преодолевал страхи. Он все время с опаской осматривался, ища врага. Лес казался холодным и недружелюбным. Создавалась стойкое ощущение, что за ним наблюдают. Он сидел съежившись под деревом и просто смотрел, когда раздался чей-то смех с хрипотцой, он обернулся и стал вертеть головой. Страх заполнял каждую клеточку Максима, наполняя и морозя. Он поднялся на ноги, почти не ощущая боли — слишком много учитель прилагал сил к тому, чтобы вытравить весь страх перед болью. Нет, он ее чувствовал, но просто не обращал внимание.

Между скрюченной березой и иссохшей сосной показалась мерцающая тропинка. Максим пошел по ней, он не хотел думать о том, куда она его выведет.

Его снова дернули, уже более ощутимо. Максим встрепенулся и посмотрел невидящими глазами на Лилю.

— Давай вернемся к Абрахаму. — Сказала она. — Ведь тебя что-то выдергивает из реальности. — Максим тряхнул головой, прогоняя не прошеные воспоминания, и бодрым, слишком бодрым шагом направился к дому.

На холме стоял деревянный дом. Где-то во дворе залаяла собака. Максим и Лиля стояли у калитки, не решаясь вторгнутся, можно сказать, на чужую территорию. Но потом Максим делает глубокий вдох и решительно открывает калитку, проходя во двор.

Он подходит к двери на периферии, замечает сарай и огород, где слуги собирают урожай, а точнее — рабы; это, как правило, очень слабые маги или созданные существа руками мага, но или должники, но об этой системе позже. Он поднимает молоточек, и тук бронзового молотка разносится эхом внутри дома.

Максим нервно покусывает нижнюю губу и переминается с ноги на ногу, ожидая ответа. Лилия кладет свою маленькую ручку на его плечо в успокаивающем жесте. Наконец легкие шаги раздаются за дверью.

— Кто там? — спрашивает старческий голос. Потом слышатся новые голоса.

— Джон, ты кого-то ждешь? — в сердце Максима защемила, уж слишком до боли знакомый голос. Он сжимает руки в кулак, впиваясь не совсем чистыми ногтями в кожу.

— Нет, дорогая. — Он молчит, не зная, что ответить.

— Мне к баронессе. — Снова нервное ожидание, а вдруг откажут? Но все же любопытство женщины берет верх.

— Милая, открой, — требует родной голос.

— Кто вас направил к госпоже? — он быстро пытается сообразить, что ответить.

— Ну, открывай уже. — Потом слышится снова мужской голос.

— Дорогая, это может быть опасно. — Но она капризно топает ножкой и сама открывает двери.

— Максим? — на ее лице читается удивление, затем страх и растерянность.