Опальные воеводы

Стрельцам, дворянам, горожанам Пскова и крестьянам были отведены свои места у пушек, крупнокалиберных крепостных пищалей, котлов со смолой и других осадных хитростей, у бойниц, ворот и переходов. Отныне каждый камень псковских стен строго охранялся. Специальные отряды и подвижное войско были подчинены лично Шуйскому, вместе с ватагами землекопов и строителей.

Пока Иван Грозный писал во Псков грамоты, фарисейски взывая к Богу и неотступно требуя от воинских людей и псковичей неослабно и мужественно сидеть в осаде до последней невозвратной смерти, Шуйский с товарищами подавал защитникам города надежду и призывал их к ратному подвигу.

Поддержанный духовенством, воевода стремился зажечь среди священного и воинского чина, горожан и крестьян спасительное единодушие, чтобы упование на победу пересилило страх, чтобы отчаяние не охладило сердца, но все единодушно встали на подвиг. Не напрасны были сии труды, но нашли близкий отклик у защитников древнего русского города, души и тела твёрже алмаза утверждая.

* * *

А с запада уже двигались на Русь сильные могучие королевские полки. Встав на границе, Стефан Баторий учинил своему войску генеральный смотр, назначил опытных и храбрых командиров.

Первой прошла перед королем лихая литовская конница Сторожевого полка со своими воеводами, прославившимися взятием Холма и Старой Руссы: князем Николаем Радзивиллом-младшим, воеводой новогрудским, и Филоном Кмитой, воеводой великолуцким.

Главную силу авангарда составлял Передовой полк. Картинно выезжала литовская шляхта в вышитых кафтанах и польская гусария в цветных жупанах. Гарцевали перед полком воеводы: князь Николай Радзивилл-старший, гетман великого княжества Литовского и воевода виленский, Евстафий Волович, подканцлер литовский и кастелян виленский, мужественный Ян Дорогостайский, воевода полоцкий, больше всех отличившийся при взятии сего города.

За авангардом выступали на Русь большие полки. В Правой и Левой руке красовалась тяжёлая литовская конница и гайдуцкая пехота. Правой рукой командовали Ян Кишка, жмудский староста и коронный кравчий, опытный в боях и дипломатии, и пан Мерхерий Шеметь, великий литовский кухмистр. Левую руку повели земский литовский подскарбий Ян Глебович, воевода минский князь Николай Сапега и надворный гетман, кастелян трокский, знаменитый полководец Христоф Радзивилл по прозванию Гром.

Никого из знатных князей и магнатов не назначено было в Большой полк, где всем заправлял славный в Европе канцлер Речи Посполитой и гетман великопольский Ян Замой — ский. Сам назначил он ротмистров и полковников в регулярные эскадроны и полки, что, сверкая сталью тяжёлых лат и громыхая коваными сапогами, тысяча за тысячей перешагивали границу Руси. Как неодолимая река, текло в строгом порядке войско Замойского, мерно колыхаясь необозримыми нивами расцвеченных флажками копий и чёрных мушкетных стволов.

За Большим польским полком выступил Королевский полк Стефана Батория, сильнейший во всей армии. Цвет европейских наемников собрался здесь, презрев все другие возможности по части грабежа и убийства, отвергнув самые лестные обещания мародёрства из иных стран. Слетелись вороны со всего света, сложили в кучу знания и опыт, дабы град Псков выграбить и выпленить.

Излюбленные Стефаном Баторием полковники вели Королевский полк: гетман венгерский Бекеш, великий литовский маршалок князь Николай Христоф Радзивилл и родич его, надворный литовский маршалок князь Альбрехт Радзивилл. Сам король ехал при своём полке, любуясь сноровкой опытных солдат.

А позади армии грохотала окованными в железное узорочье колёсами высоких станков лучшая, какую только видели в Польше и Литве, Венгрии и Германии, артиллерия, влекомая четвёрками и восьмёрками добрых ломовых лошадей. Командовал пушкарями сам Юрий Зиновьев, опытный воевода, что не раз подпаливал горячими ядрами туркам бороды, а немцам усы. В последние годы много навострился он поджигать калёными ядрами русские города и жаждал показать своё умение на Пскове.

Увидев разом бесчисленные королевские полки, шествующие во всеоружии под плеск тысяч шёлковых знамен, возликовали король и паны.

— Не только Псков-град силою возьму со всеми пригородами, — воскричал в гордыне Баторий, — но и Великий Новгород со всеми пределами новгородскими!

Так же и приближенные вторили королю, распаляя Стефана на кровопролитие:

«Увидав бесчисленное войско твоё, все пребывающие во Пскове люди убоятся и устрашатся, не станут такой силе противиться. Какая гора от столь великого половодья отстояться сможет и какие стены против твоих великих стенобитных орудий укрепятся?!

Милостивый государь король Стефан! Дозволь нам и на то указать: какой мудростью должны обладать русские воеводы и псковские мастеровые, чтобы домыслиться против твоего великого разума и великих гетманов мудроумышленного ума? Или, государь, какой град или какая оборона отстоится от наших крепких, храбрых и непобедимых витязей и искусных градоёмцев?