Опаловая змея

Видя, что с Аароном невозможно продолжать разговор, и подозревая по его поведению что-то неладное, молодой джентльмен вышел из лавки. Он решил сам отвезти брошь в Уоргроув и подробнее расспросить о ней мать. Так он смог бы узнать, почему она хочет вернуть украшение – если не сама, то по требованию отца, и, возможно, объяснить наконец тайну.

– Продал брошь? – спросил Грексон, когда Бикот вышел из лавки и они зашагали по Гвинн-стрит.

– Нет. Я должен отослать ее матери и…

– Осторожнее! – закричал вдруг Хэй, спотыкаясь. – Апельсиновая корка… ах…

Споткнувшись, Пол вылетел на середину дороги, по которой быстро мчался автомобиль. Прежде чем Грексон успел понять, что произошло, его друг оказался под колесами.

Глава V Неприятности

– Дебби, – рыдала Сильвия, – он умрет, умрет!

– Только не он, моя драгоценная зверушка, – возражала служанка, поглаживая мягкие руки девушки своими жесткими ладонями. – У таких молодых людей столько же жизней, сколько у котов. Благослови тебя Бог, мой цветок, он будет здоров и будет ждать у алтаря, прежде чем мода изменится – а это достаточно быстро, – добавила Дебора, потирая свой курносый нос. – Потому что она меняется чуть ли не каждый божий день.

Они сидели в гостиной над букинистической лавкой. Это была квартира с низким потолком, длинная и узкая, с окнами по всей длине дома. Задние окна выходили на маленький грязный дворик, но Норман вставил в них темные витражные стекла, и сквозь них ничего нельзя было толком разглядеть. Почему он так поступил, оставалось для Сильвии загадкой, хотя Дебора подозревала, что старик не хотел, чтобы из окон было видно множество людей, которые приходили к задней лестнице после семи вечера. Окна на фасаде выходили на улицу и противоположные дома, а на подоконниках Сильвия вырастила несколько недорогих цветов, которые радовали ее глаз. Комната была обставлена всевозможным хламом, принесенным с бесчисленных распродаж, на которые ходил Аарон. Здесь были японские ширмы, диваны в стиле ампир, кресла красного дерева, персидские молитвенные коврики, столы в стиле Людовика XIV, арабские изразцы, вустерский фарфор, старинное пианино, которое, возможно, вышло из Ноева ковчега, и много других вещей ушедших эпох. Сильвия же цвела, как прекрасный цветок, среди этих обломков прошлого.

Но в этот момент цветок поник и, казалось, вот-вот умрет от недостатка солнечного света, который действительно был отнят у девушки разлукой с ее молодым возлюбленным. Барт был свидетелем несчастного случая с ним и поспешно вернулся в магазин, чтобы рассказать Сильвии о случившемся, и ее потрясение от ужасной новости было столь велико, что она лишилась чувств, после чего Дебора жестоко расправилась с глупым приказчиком. Однако, придя в себя, девушка настояла на том, чтобы снова увидеться с Бартом, и выяснила, что Пола увезли в больницу Чаринг-Кросс.

– Они вытащили его из-под колес, мисс, белого, как пергаментный переплет, которого никто не касался. Этот джентльмен, который шел под руку с мистером Бикотом, поскользнулся и толкнул его под эту махину. – Так Барт описывал последний триумф цивилизации, автомобиль. – Он так убит горем, хотя и вел себя хладнокровно – в жизни такого не видел. Помог погрузить мистера Бикота в кеб и уехал, а я побежал рассказать все вам.

– И как же хорошо ты все рассказал, – проворчала Дебора, подталкивая его к двери. – Возвращайся в лавку, ты, доходяга. Мой муж никогда не будет таким дураком. Помолвка расторгнута.

– О, Дебби! – захныкал Барт, который, как ни странно, был нежно привязан к корпулентной служанке. Хотя, возможно, это была лишь привычка.

– Иди отсюда, – сказала мисс Джанк и захлопнула дверь у него перед носом. – И не говори хозяину! – крикнула она ему вслед. – А то он опять упадет в обморок, черт бы его побрал!

Поэтому Аарон так и не узнал, что человека, которому принадлежала брошь, переехал автомобиль и что он попал в больницу. Сильвия и Дебора старались выглядеть как можно более жизнерадостными и строили планы, как увидеться с Полом, которого таким образом вывели из строя. Дебора громко объявила, что идет вместе с Сильвией покупать себе новое платье – то есть выбирать его, потому что стоимость будет оплачена из жалованья служанки, – и однажды днем отправилась с ней в больницу. Они услышали, что у Пола сломана рука и что он слегка ушибся головой. Но жизни его ничего не угрожало, и, хотя им не разрешили увидеться с больным, обе женщины вернулись очень довольные. Тем не менее Сильвия часто впадала в уныние, думая, что хорошие симптомы в любой момент могут смениться плохими. Дебора всегда подбадривала ее и каждый день ходила узнавать новости. Возвращаясь, она всякий раз говорила: «Он прекрасно идет на поправку, и цвет лица такой, прямо как закат». Это подбадривало Сильвию до следующего приступа дурного настроения.