Опаловый перстень. Авантюра доктора Хирна

Другой девушке могло бы не понравиться, что Шарль столь свободно примешал ее имя к уверениям в почтении к отцу, однако Нэнси не рассердилась на это. Она ответила легким наклоном головы, а поскольку музыка уже закончилась, молодые люди молча пошли в сторону палубы. Шарлю было не совсем комфортно из-за этого молчания, а до Макдауэла оставалось пройти еще целую галерею. Инженер заметил на руке Нэнси кольцо с великолепным голубым опалом, переливавшимся при свете огня всеми цветами радуги.

— Какой чудесный у вас камень, мадемуазель, — сказал Шарль.

— Да, — ответила Нэнси, — это фамильная драгоценность.

В эту минуту мимо них прошел негр Замбо, который со страшной ненавистью посмотрел на Нэнси.

— Что это? Почему этот мальчик так смотрит на вас? — необдуманно спросил Шарль.

— Не знаю. После смерти матери его как подменили. Я делаю вид, что не замечаю его антипатии. Несчастным надо уметь многое прощать.

Заметив, что выбранная тема будит в Нэнси неприятные эмоции, Шарль поспешил продолжить начатый разговор.

— Вернемся к вашему кольцу, — сказал он. — Давно оно в вашей семье?

— Уже несколько столетий. Его привез в Америку один из наших предков, английский эмигрант. Говорят, это очень дорогой камень. Знаменитый лондонский ювелир Эмманюэль сказал, что никогда не видел такого чудесного опала, что только в древности бывали такие. У нас в роду принято, чтобы его носила старшая дочь до дня своей свадьбы, когда она обменяет его на обручальное кольцо.

— А, так это символ? — сказал, улыбнувшись, Шарль.

В эту самую минуту кто-то хлопнул его по плечу.

— Мистер Макдауэл! — вскрикнул молодой француз, обернувшись и увидев плантатора.

— Я, я! — весело сказал старик. — Вот я вас и поймал. Моя дочь рассказывает вам историю опалового кольца… Ах, дружище! Неужели вам хочется, чтобы оно перешло с пальца Нэнси на ваш?

— Месье…

— Хорошо-хорошо, я ничего против не имею, это касается только вас двоих, граф.

Старик сделал ударение на последнем слове. Это была очередная фантазия почтенного плантатора.

— Молодой человек, скрыв свое имя, не решился скрыть титул, — заявил он жене после долгих размышлений.

— Ты думаешь? — спросила миссис Макдауэл, кусая губы.

— Как это мне раньше не пришло в голову!

И, гордясь своим блестящим открытием, Макдауэл отправился на поиски молодых людей.

— Где же сэр Уилки Робертсон? — спросил Шарль, чтобы сменить тему разговора.

— Право, не знаю, — ответил плантатор. — Он ушел от нас. Вероятно, покурить. Кажется, они ушли вместе с Гарри.

Гарри действительно был с баронетом. С ним в этот промежуток времени случилось одно приключение, о котором он решил не распространятся. Он скрыл сей факт даже от клуба хлыщей, к которому принадлежал и куда аккуратно посылал свои путевые заметки.

Они с сэром Уилки курили, гуляя по одной из галерей парохода. Эти галереи были устроены не только для публики, но и для удобства пароходной прислуги, которая беспрестанно бегала по ним взад-вперед. Часть ее составляли негры, а часть мулаты. Один из лакеев, огромный толстяк Сэм, страшный хохотун, очаровал сэра Уилки своим веселым нравом.

Этот протеже баронета шел по галерее с подносом, а навстречу ему бежал негритенок лет двенадцати. Столкновение было неизбежным. Коробочка рисовой пудры, стоявшая на подносе Сэма, опрокинулась прямо на голову негритенка. Сэм покатился со смеху, глядя, как легко превратить черного мальчишку в белого. Несколько пылинок пудры упало на изящный синий костюм Гарри.

— Гляди, что делаешь, болван! — крикнул молодой хлыщ, отряхиваясь.

Сэм, ничего не отвечая, продолжал содрогаться от смеха и указывать на негритенка, который строил уморительные рожицы своим новым белым лицом.

— Мерзавец, — сказал Гарри, — ты смеешься, когда я делаю тебе замечание!

Огромный негр, несмотря на все усилия, никак не мог сдержать смех. Гарри вышел из себя и ударил его хлыстом по лицу.

— Смейся теперь, — сказал он.

Удар был таким сильным, что из щеки несчастного брызнула кровь. Негр поставил поднос на пол, вытер лицо платком, потом опять взял поднос, поклонился джентльменам и ушел, не говоря ни слова. Весь инцидент длился не больше минуты. В течение всей сцены сэр Уилки стоял неподвижно и молча наблюдал за происходящим. Только рука, державшая сигару, слегка подрагивала от негодования.

— Вы немного погорячились, — сказал он Гарри, когда негры ушли.

— Нисколько.

— А я вам говорю, что погорячились.

— Да если этих черномазых не учить, — сказал Гарри, все же несколько сконфуженный своим грубым поступком, — так с ними беды не оберешься.

— Очень жаль, что не могу согласиться с вами.

— Не собирается ли сэр Уилки Робертсон учить меня? — надменно сказал Гарри.

— Сэр Уилки Робертсон слишком мало сведущ, чтобы учить кого-либо, — ответил баронет, — но он вынужден заметить, что в данном случае мистер Гарри Палмер злоупотребил своим положением относительно этого несчастного негра.

— Я этого не нахожу.