Опаньки! Нецензурный роман. Часть первая

Савва внезапно выпал из кухни, где его душа подсматривала за семейной сценой между Франсуазой и Жилем. Он открыл глаза. Он всё ещё лежал на полу под норковой шубой, обосранный и обблёванный. Руки и ноги не слушались. Генсбура не было. "За пивом пошёл," — подумал Савва и снова провалился неизвестно куда.

* * *

Савве внезапно пришло на ум:

50 миллилитров абсента

30 миллилитров Midori

Лёд, взболтать, добавить газировки, но чем дэшнуть и чем украсить? Кумкватом? Что сочетается с дыней? Ничего. Но чего же не хватает? А если вместо газировки налить ледяной брют? Мумм. Точно, Мумм, не Моэт, не Вдову Клико. Не переводить же трёхсотдолларовый Кристал на это пойло? Господи, как же сложна миксология, это вам не какая-то там сраная теософия…

* * *

Фрагмент из ненаписанной пьесы Саввы Маренова "Красная Шапочка и все-всё-вся"

На большой дисплее демонстрируется голая сухощавая старушка, которая что-то делает в ванной. У неё из причинных мест торчат красивые японские устройства. Голос за кадром комментирует наезды камеры и врезанные эпизоды:

Бабушку Красной Шапочки зовут Клер Ленуар Валуа де Бурбон, она носит синие очки-блюдца из делерекса от Atelier Bourgeat и не вынимает из себя две с половиной вещи — сигару Cohiba изо рта и электрический раздвоенный фаллоиммитатор — толстая часть жужжит и вибрирует в вагине, тонкая часть гоняет шарики по заднему проходу. Бабуля уважает пятидесятиградусный армянский дёготь “Двин”, считающийся почему-то коньяком. Когда в фаллоиммитаторе садятся аккумуляторные батарейки, бабулечка их меняет так же быстро, как перезаряжал бы Джон Уик магазины пистолета-пулемёта «Каштан» с глушителем, если б ему кто-нибудь его продал. На шее у неё золотой медальон от Фаберже, в котором две ценные вещи — камея с портретом графа Робера де Монтескью и крохотная стеклянная колбочка с гранулками рицина. Монтескью она уважает за три вещи: за древность рода, за высокий эстетизм и за то, что переспав единственный раз в жизни с женщиной, с актрисой Сарой Бернар, он потом блевал сутки напролёт от омерзения. Также бабушка Клер носит на безымянном пальце правой руки восхительный сапфир падпараджа редчайшего оранжевого оттенка персикового пуха, под сапфиром находится ниша, в которую прячется гранула с рицином. Нажимая невидимую кнопочку на перстне, камень откидывается на полсекунды, чего вполне достаточно, чтобы рицин выпал в чей-нибудь бокал.

У бабулечки пистолеты-пулемёты «Каштан», целых два. Равно как и два «Стечкина», и две «Гюрзы». Она также пользуется Снайперской винтовкой Драгунова и автоматом «Вал». Бабуля подрабатывает чистильщицей, подбирает говно за киллерами и зачищает самих обосравшихся киллеров.

Бабуля увлекается пауэрлифтингом и крав-магой. Она также тренируется по методе Чарльза Бронсона. Была бы помоложе и погибче, стала бы чемпионкой Франции по паркуру. Изящная, в шапокляке с вуалеткой от William J, с тремя заточенными спицами в причёске, в Givenchy и Balenciaga, в винтажных вещицах Сен-Лорана, Эльзы Скиапарелли и Молинэ, в мягких балетках Repetto, с большой крокодиловой кошёлкой Биркин и трёхгранным стилетом в букетике пармских фиалок. В кошёлке всегда лежит граната Ф-1 на случай обороны и РГД-5 на случай наступления. Бабуля за две с половиной секунды заваливает пятерых тренированных мужиков, стреляя с двух рук. За это она получает сто пятьдесят тысяч швейцарских франков, которые тихо оседают в неприметном банке Женеве. Официально она числится консультантом по эротике в нескольких венгерских порностудиях. Иногда снимается в роли неистовой престарелой минетчицы. У швейцарских кальвинистов-банкиров вопрос происхождения средств никогда не вставал — при открытии счёта их вытошнило несколько раз от просмотра высокого искусства членососания и аннилингуса. Старушка Валуа де Бурбон устроила самопрезентацию, дабы избежать обвинения в легализации доходов, полученных преступным путём. После бабушкиного самопиара члены у кальвинистов не вставали две недели, а при мысли о сексе их мутило.