Опасайся дверных ручек (СИ)

-- Я врать не хочу, дебил! - Огрызнулась Яльса. - Ясно тебе? Противно мне врать! Противно сидеть на чужой шее!

-- А придется! - Рявкнул Ярт. - Придется, поняла? Раз уж приперлась в этот дом, так тут и оставайся! Только попробуй с шеи слезть, я лично к Дафлам в родовое гнездо пойду, тебя заберу и отведу в храм!

-- Хочешь сказать, что иначе тетя Талина...

-- Да. - Тихо ответил Ярт. - Тетя Талина - это не добрый дух из сопливых историй. За будущую невестку она глотку любому вырвет. За девчонку-сиротку с улицы... тебе очень повезло, что она как-то узнала о твоем признании, не отказывайся от подарков судьбы. Ну, или можешь вернуться и попросить кого-нибудь завалить тебя бетонной плитой. Только выбирай побольше, чтобы наверняка.

Он отпустил ее плечи, сунул большие пальцы в карманы брюк.

-- и что делать?

-- Что-что. Ты отлично справляешься: продолжай смотреть на меня влюбленными глазами и будет тебе счастье. - Фыркнул Ярт. - Приставка "Хин" к имени рода: Хин-Тато. Звучит? И врать не придется, ты ж меня влюблена. Просто немного... недоговоришь. Дай маме помечтать. А не дашь, так маме и мечтать не придется, я сам все сделаю.

Яльса смотрела на Ярта... Юлга тоже на него смотрела: худой угловатый подросток, который изо всех сил старается смотреть на Яльсу сверху вниз. Вообще-то получается, он выше ее на добрую голову. Указательные пальцы выбивают по ткани какой-то сложный ритм: он нервничает, но изо всех сил старается это скрыть. И в случае не менее взвинченной Яльсы его старания не проходят даром - она смотрит на него так, как будто верит в то, что он знает, что делает.

Но почему Ярт это делает, почему рискует собственной судьбой? Неужели связало неудачное признание, комплекс вины? Пожалел? Юлга спросить не может, но, к счастью, Яльсу мучают те же вопросы. Ей терять нечего.

-- А ты что, как раз добрый дух? Пожалел сиротку? Настолько пожалел, что аж жениться готов, так что ли?

-- Хочешь так думать - думай. - Ярт пожал плечами. - Твое дело. Я тебе ничего объяснять не обязан. И не буду. И вообще, я спать пошел.

Развернулся и утопал в сторону лестницы. Яльса, чуть поколебавшись, последовала за ним.

Огонек снова мигнул, пожирая собственную иллюзию, а потом вдруг вывернулся наизнанку и окутал Юлгу липкой тьмой.

В сердце тьмы плакал ребенок, и этот плач становился все сильнее и сильнее, переходил в нечеловеческий вой.

"...третью няньку уморил..."

"...жаль, что он не родился девочкой..."

"...если ничего не предпринять, он погибнет..."

"...он все равно умрет; какой толк..."

"...не трогайте его, он должен научиться справляться сам..."

"...лучше оставить его одного..."

"Варт? Варт, ты меня слышишь? Не бойся, это я... тут нет никаких монстров... ш-ш-ш, не бойся, только не бойся, я здесь, здесь, рядом"

И тьма отступила.

Мальчик сидел на кровати, а рядом с ним, на полу, сидела Яльса. Ее трясло, как в лихорадке. Впрочем, рука, которой она гладила маленького Варта по волосам, не дрожала.

-- Ш-ш-ш, маленький, под кроватью никого-никого нет, совсем никого. Только не бойся, ладно?

Варт длинно, протяжно всхлипнул.

-- Ну вот чего ты боишься? - Спросила Яльса, -- Скажи. Если поймешь, чего боишься, сразу поймешь, как это победить.

Варт молчал.

Яльса склонила голову на бок.

-- Вот как... Ты совсем-совсем не говоришь? Не сделаешь исключение для меня?

Варт замотал головой. Его неплохо было бы подстричь: неровная челка доходила до кончика носа.

-- Давай пойдем и умоемся. - Решительно сказала Яльса, подхватывая Варта на руки. - Страх липкий, обязательно умыться надо. Мне бабушка говорила. А бабушка разбиралась! Знаешь, какие сказки бабушка рассказывала? К ней со всего дома сбегались дети, послушать. Она выходила из дома и ей говорили: "здравствуйте, мудрая Яо, не посидите сегодня с нашими детьми?" и у меня всегда было много друзей, всегда-всегда, и все они приходили играть к нам, и слушали бабушкины сказки...

Она и сама не заметила, что плачет. Не заметила, как затих Варт, зачарованно следящий за слезой, бегущей по ее щеке. Протянул руку и потрогал щеку пальцем. И вдруг что-то изменилось, что-то неуловимое в Яльсином лице. Наблюдавшая со стороны Юлга вдруг поняла одну простую вещь.

Больше Яльса никогда не заплачет по бабушке.

Видение опять свернулось в черный клубок, выплевывая ее обратно в реальность. Шепнуло на прощание строгим голосом Тянно: "Сказочники всегда живут на отшибе, ибо нет такого сказочника, что не сделал бы однажды роковой ошибки".

Юлга осознала себя сидящей на диване в очень неудачной позе. Она высвободила из-под головы собственную руку, которая ощущалась чужой и резиновой. Затекла.

Рядом дремал Варт. Впрочем, стоило ей неловко пошевелить затекшей рукой, он открыл глаза.

-- Как оно, много узнала?

-- Ты за этим уборку и придумал? - Спросила Юлга строго.

-- Нет, почему же? Вон ведра, вон тряпки; просто будить не хотел. - Варт махнул рукой в сторону. Там действительно лежали сложенные аккуратной кучкой тряпки, веники и швабры и стояли два алых пластиковых ведра, почти загородившие маленький пылесос. Все это вместе напоминало какой-то алтарь богу уборки.