Читаем Опасная бритва Оккама полностью

<…> Если бы нетерпимость и существовала, не понимаю почему вы приходите в такое негодование. Ведь проявление подобного чувства бросает тень не на того, против кого оно направлено, а на того, кто его испытывает, поскольку он демонстрирует не только невоспитанность, но и глубокое невежество. Нет ничего глупее нетерпимости»[296].

Опять–таки с этим трудно спорить. Но вот вопрос: в каком смысле употребляются здесь понятия «глупее» и «умнее». Слово «ум» многозначно и включает в себя как минимум три очень разных понятия: «ум» в смысле «интеллект», «ум» как «мудрость», наконец, «ум» в значении «харизма» (что до некоторой степени тождественно «таланту»). Несколько упрощая, можно сказать, что «интеллект» находится на третьем, семантическом, контуре сознания, «харизма» лежит на четвертом, социополовом контуре (социальный интеллект), а с «мудростью» мы встречаемся на уровнях 5+.

Здесь необходимо заметить, что 3‑й, семантический, контур сознания возникает как развитие, но и отрицание второго, территориального. Не будет ошибкой сказать, что те проблемы, которые на территориальном контуре решаются сравнением сил, решаются на семантическом контуре сравнением интеллекта. В этом смысле «ум» (третьеконтурный) является аналогом «силы» и способом достижения превосходства.

Мы приходим к парадоксальному, но, вероятно, верному выводу, что «воспитание безусловной нерефлектируемой толерантности» (политкорректность) оказывается продолжением политики обеспечения национального, классового или иного группового превосходства «иными, а именно ненасильственными средствами»[297]. Любопытно, что политкорректность необычайно агрессивна, ее «нетолерантность к нетолерантным» доведена до абсурда. В конце концов, она породила такое дикое явление, как харассмент.

Итак, понятие «нетолерантность» может иметь положительную коннотацию. Нетолерантный — активный, занимающий позицию, имеющий выраженную идентичность, убежденность, пассионарность. По Лютеру: «На том стою — и не могу иначе».

Толерантный — зачастую терпимый, безразличный, пассивный, не желающий и не способный занимать позицию, непассионарный или субпассионарный. Для того чтобы национальные элиты сохранили свое положение, массы должны быть толерантными. Для того, чтобы мировые элиты сохранили свое положение, государства должны быть толерантными.

В своем предельном развитии нетолерантность ведет к шовинизму, экстремизму и различным формам групповой исключительности — фашизму, нацизму, рассизму и т. п.

Но толерантность в своем предельном развитии ведет к нейтрализму, позиции «радующейся обезьяны», а затем — к политкорректности в своем американском значении.

Само собой разумеется, что эти две сущности — толерантность и нетолерантность — образуют диалектическое единство, то есть взаимообусловлены, взаимосвязаны, взаимопреврашаемы, подразумевают наличие третьей сущности, встающей в управленческую позицию и переводящей 2-противоречие в 3-баланс.

Связь форм мышления и толерантности может быть представлена в виде таблицы.

Контур по Лири 1Представление 2Характеристика мышленияРефлексияТолерантность
1‑й биовыживательныйНищий 3Сознание (я жив)Только «Я — не-Я»Высокая
2‑й территориальныйРыцарь, воинСила (Power, Ци)Только «свой- чужой»Низкая
3‑й семантическийУченыйИнтеллектПростаяВысокая
4‑й социополовойПолитикХаризмаГрупповаяНизкая
5‑й нейросома тическийФилософМудростьМногоуровневаяВысокая
6‑й нейрогене тическийПоэт, художникГений 4Управляемая (?)Низкая (?)

Примечания.

1 — Лири Т. История будущего. СПб.: Янус, 2000;

2 — Социальная группа, воплощающая данный контур сознания;

3 — В смысле «Блаженны нищие духом, ибо их есть Царствие Небесное»;

4 — В значении, в котором это слово использовалось в Древнем Риме: дух–покровитель, открывающий путь к высшим проявлениям личности.

Перейти на страницу:

Все книги серии Philosophy

Софист
Софист

«Софист», как и «Парменид», — диалоги, в которых Платон раскрывает сущность своей философии, тему идеи. Ощутимо меняется само изложение Платоном своей мысли. На место мифа с его образной многозначительностью приходит терминологически отточенное и строго понятийное изложение. Неизменным остается тот интеллектуальный каркас платонизма, обозначенный уже и в «Пире», и в «Федре». Неизменна и проблематика, лежащая в поле зрения Платона, ее можно ощутить в самих названиях диалогов «Софист» и «Парменид» — в них, конечно, ухвачено самое главное из идейных течений доплатоновской философии, питающих платонизм, и сделавших платоновский синтез таким четким как бы упругим и выпуклым. И софисты в их пафосе «всеразъедающего» мышления в теме отношения, поглощающего и растворяющего бытие, и Парменид в его теме бытия, отрицающего отношение, — в высшем смысле слова характерны и цельны.

Платон

Философия / Образование и наука
Психология масс и фашизм
Психология масс и фашизм

Предлагаемая вниманию читателя работа В. Paйxa представляет собой классическое исследование взаимосвязи психологии масс и фашизма. Она была написана в период экономического кризиса в Германии (1930–1933 гг.), впоследствии была запрещена нацистами. К несомненным достоинствам книги следует отнести её уникальный вклад в понимание одного из важнейших явлений нашего времени — фашизма. В этой книге В. Райх использует свои клинические знания характерологической структуры личности для исследования социальных и политических явлений. Райх отвергает концепцию, согласно которой фашизм представляет собой идеологию или результат деятельности отдельного человека; народа; какой-либо этнической или политической группы. Не признаёт он и выдвигаемое марксистскими идеологами понимание фашизма, которое ограничено социально-политическим подходом. Фашизм, с точки зрения Райха, служит выражением иррациональности характерологической структуры обычного человека, первичные биологические потребности которого подавлялись на протяжении многих тысячелетий. В книге содержится подробный анализ социальной функции такого подавления и решающего значения для него авторитарной семьи и церкви.Значение этой работы трудно переоценить в наше время.Характерологическая структура личности, служившая основой возникновения фашистских движении, не прекратила своею существования и по-прежнему определяет динамику современных социальных конфликтов. Для обеспечения эффективности борьбы с хаосом страданий необходимо обратить внимание на характерологическую структуру личности, которая служит причиной его возникновения. Мы должны понять взаимосвязь между психологией масс и фашизмом и другими формами тоталитаризма.Данная книга является участником проекта «Испр@влено». Если Вы желаете сообщить об ошибках, опечатках или иных недостатках данной книги, то Вы можете сделать это здесь

Вильгельм Райх

Культурология / Психология и психотерапия / Психология / Образование и наука

Похожие книги

Политическая история русской революции: нормы, институты, формы социальной мобилизации в ХХ веке
Политическая история русской революции: нормы, институты, формы социальной мобилизации в ХХ веке

Книга А. Н. Медушевского – первое системное осмысление коммунистического эксперимента в России с позиций его конституционно-правовых оснований – их возникновения в ходе революции 1917 г. и роспуска Учредительного собрания, стадий развития и упадка с крушением СССР. В центре внимания – логика советской политической системы – взаимосвязь ее правовых оснований, политических институтов, террора, форм массовой мобилизации. Опираясь на архивы всех советских конституционных комиссий, программные документы и анализ идеологических дискуссий, автор раскрывает природу номинального конституционализма, институциональные основы однопартийного режима, механизмы господства и принятия решений советской элитой. Автору удается радикально переосмыслить образ революции к ее столетнему юбилею, раскрыть преемственность российской политической системы дореволюционного, советского и постсоветского периодов и реконструировать эволюцию легитимирующей формулы власти.

Андрей Николаевич Медушевский

Обществознание, социология
Лучшее в нас. Почему насилия в мире стало меньше
Лучшее в нас. Почему насилия в мире стало меньше

Сталкиваясь с бесконечным потоком новостей о войнах, преступности и терроризме, нетрудно поверить, что мы живем в самый страшный период в истории человечества.Но Стивен Пинкер показывает в своей удивительной и захватывающей книге, что на самом деле все обстоит ровно наоборот: на протяжении тысячелетий насилие сокращается, и мы, по всей вероятности, живем в самое мирное время за всю историю существования нашего вида.В прошлом войны, рабство, детоубийство, жестокое обращение с детьми, убийства, погромы, калечащие наказания, кровопролитные столкновения и проявления геноцида были обычным делом. Но в нашей с вами действительности Пинкер показывает (в том числе с помощью сотни с лишним графиков и карт), что все эти виды насилия значительно сократились и повсеместно все больше осуждаются обществом. Как это произошло?В этой революционной работе Пинкер исследует глубины человеческой природы и, сочетая историю с психологией, рисует удивительную картину мира, который все чаще отказывается от насилия. Автор помогает понять наши запутанные мотивы — внутренних демонов, которые склоняют нас к насилию, и добрых ангелов, указывающих противоположный путь, — а также проследить, как изменение условий жизни помогло нашим добрым ангелам взять верх.Развенчивая фаталистические мифы о том, что насилие — неотъемлемое свойство человеческой цивилизации, а время, в которое мы живем, проклято, эта смелая и задевающая за живое книга несомненно вызовет горячие споры и в кабинетах политиков и ученых, и в домах обычных читателей, поскольку она ставит под сомнение и изменяет наши взгляды на общество.

Стивен Пинкер

Обществознание, социология / Зарубежная публицистика / Документальное
Наши разногласия. К вопросу о роли личности в истории. Основные вопросы марксизма
Наши разногласия. К вопросу о роли личности в истории. Основные вопросы марксизма

В сборник трудов крупнейшего теоретика и первого распространителя марксизма в России Г.В. Плеханова вошла небольшая часть работ, позволяющая судить о динамике творческой мысли Георгия Валентиновича. Начав как оппонент народничества, он на протяжении всей своей жизни исследовал марксизм, стремясь перенести его концептуальные идеи на российскую почву. В.И. Ленин считал Г.В. Плеханова крупнейшим теоретиком марксизма, особенно ценя его заслуги по осознанию философии учения Маркса – Энгельса.В современных условиях идеи марксизма во многом переживают второе рождение, становясь тем инструментом, который позволяет объективно осознать происходящие мировые процессы.Издание представляет интерес для всех тек, кто изучает историю мировой общественной мысли, стремясь в интеллектуальных сокровищницах прошлого найти ответы на современные злободневные вопросы.

Георгий Валентинович Плеханов

Обществознание, социология